hinta

давай правильно

-----------------
все мы родились, живем, делаем ошибки, исправляем их, учимся на них, любим, верим, надеемся и ждем...

     

radon

Ну ты, это, не бойся. Сюжет же - придуманный.

     

Veonika

Уже отпустило

и все-таки, незаконченная история остается в голове намного сильнее. Это как и незаконченные отношения. Может, автор все-таки не дописал? Посмотри еще, может чего появилось? Что же это за главный завод, что за дед-бывший охранник, почему он решил рассказать все....

-----------------

"You have to sit by the side of a river a very long time before a roast duck will fly into your mouth." -G. Kawasaki

     

radon

Сказка о Злом и Добром фашыстах.

...В деревне было два фашыста. Один фашыст был настоящий фашыст: гонялся за бездомнымии собаками и кошками, охотился на партизанов, по-пьяни строил всю деревню в длинную шеренгу и обещал расстрелять каждого десятого. Хорошо , что патроны у фашыста закончились еще в сорок пятом : это они с Добрым фашыстом на радостях устроили салют из шмайсеров. А хули? Девятое мая , война закончилась! Фашысты - они почти , как люди, только немножечко хуже...

Добрый фашыст, наоборот, ходил по деревне и раздавал сельским детям и молодухам конфеты. Где он их брал в голодное военное время, никто не знал. Ходили слухи , что дядя Доброго фашыста работает на конфетной фабрике, только никто никаких посылок Доброму не присылал, потому что почты в деревне не было.
Деревня стояла посреди глухого- преглухого болота, а болото находилось посреди дремучего-предремучего леса, поэтому все жители Богом забытого местечка не знали , что такое почта.
А фашыстов забросили с деревню с самолета на парашютах. Штук двести фашыстов потонули в болоте, а Доброго фашыста пожалел Бог и спас.
Злой же спасся потому, что говно не тонет.

Так вот про конфеты. Подкрадется ,бывало, Добрый фашыст к какой -нибудь толстой молодухе:
-Хенде хох!
- Ну давай ужо ...-все знали , что хендехох- это такая немецко-фашысцкая кисленькая конфетка. Поначалу девки боялись от нее забеременеть, но потом пообвыкли и стали хендехохи эти жрать. Даже пословица такая появилась : С поганого фашыста- хоть хендехох!
Ага. Значит, даст он девке эту конфету-хендехох , а сам сразу ласковый такой становится :
-Битте,битте!- ебацца, значит, просит!
Только девки - то у нас в деревне до этого дела строгие! Они и своих - то только по великим праздникам подпускают, а тут- фашыст! Пусть и Добрый. Скажут ему ласково так :
-Отвали! - да и торкнут острым локотком под дых. Фашыст упадет в грязюку, заплачет, а девки смеются. Вот потеха : что за мужик такой ?! Прям дитя малое, от ласкового тычка и оплеухи девичей мало того,что падает, так еще и плачет!
Поднимут его тогда, пооботрут от грязи , глядишь и пожалеют когда...Баба - сусчество жалостливое, особенно до зверюшек всяких.

     

radon

Злой фашыст баб не любил.И девок не любил, и мужиков, и ребятишек. И животных не любил , и птиц, и рыбу - тоже не любил. Но пуще всего он не любил партизанов. Партизаны , правда , через такое болото до деревни не добирались. Но Злой их все равно очень ненавидел: его ж и высадили с парашютом , чтоб он всех партизанов поубивал: тАк он их недолюбливал.
Бывало, возьмет пару баб возле колодца под прицел:
-Партизанен! Капут!
Бабам сразу понятно: ебацца хочет. Пару ведер холодной водицы, и все! Перехотел, сердешный...
Холодную воду Злой фашыст тоже не любил . Ничего на свете этот гадюка Злой фашыст не любил, а вот сало и яйцы очень ему нравились.
Только скажешь Злому фашысту :
-Шпик ессен!- что значит по-нашему "Хочешь сала- дуй вскапывать огород и дрова не забудь поколоть".
Злой фашыст , как услышит эти слова, они ему , как музыка из патефона: заулыбается так, коленцем взбрыкнет:
-Явольмайфюрер! - И давай копать-рубить с утра до ночи.Так он сало любил...и яйцы. Ну и самогон тоже. Не без этого. Он хоть и фашыст, а знамо дело- мужик, ну может самую капельку хуже, чем настоящий мужик.

Так и жили в деревне два фашыста: Злой и Добрый. Долго жили , с самого сорок второго по сорок седьмой. Вместе с нами радовались ,когда по рации ихней объявили, что война закончилась, пуляли в небо со своих фашысцких автоматов, танцевали под патефон, да всю ночь гоготали свои фашысцкие песни.
И все к ним даже и привыкли. Они ж почти как люди, ну капелюшечку хуже, наверно...почти и незаметно этого.
Добрый фашыст и прижениться успел за это время. А Злой тоже потихоньку отмяк, отрастил рыжую бороду и стал ходить на рыбалку, ну, вместо охоты на отсутствующих партизанов.
А как хату кому срубить , так Злому фашысту не было равных. Зауважали его даже.Один год чуть не выбрали его председателем, хорошо- вовремя вспомнили, что он фашыст, мог бы быть конфуз!

А в сорок седьмом приехали военные. Наших-то переполовинили за то , что всю войну в болоте просидели, да и увезли незнамо куда, говорят в Сибирь, или куда? Почты ж у нас так и не появилось.
Доброго и Злого фашыстов расстреляли прямо за огородами.

Нельзя сказать , чтоб совсем не жалко было . Своего горя хватанули, а этих двоих все равно вроде и жалко: фашысты - они ж почти ,как люди, некоторые даже лучше многих наших...

Так и лежат засыпанные в канаве за деревней Фриц и Ганс- Добрый и Злой фашысты.

Потому как на войне не бывает Добрых и Злых , а есть только враги. А врагам пощады нету.

А коли воюешь, то забудь про справедливость и жалость.
А хули вы думали? Все сказки с хорошим концом? Может это и не сказка вовсе. Так -то...

Какащенко©

     

radon

     

radon

Я и правда ее любил.
По своему. Никто не виноват, что она стала такой. Или я ее такой сделал?
Я отыграл партию. Аншлаг!
Я сыграл ее на «бис». И ты можешь гордиться мною…
И теперь ничто не потревожит твою память.

Когда мы встретились первый раз, она даже не посмотрела в мою сторону. А я улыбнулся. Слишком преувеличенно строго она взглянула на меня, и снова склонилась над бумагами.
Что тут скажешь – следователь…
Я пришел по пустяковому делу, подписать какую-то бумажку, и зашел в нужный кабинет. А там – она. Следователь по особо важным делам.
Я подписал что надо, потом откинулся на стуле, и нагло закурил, стряхивая пепел на пол.
-Я бы попросила не курить! – заявила она недрогнувшим голосом.
-А то что будет? – спросил я.
-Ничего. – Она просто пожала плечами. – Просто заставлю вылизывать пол, а потом сожрать бычок.
Но сдаваться я не собирался:
-При одном условии!
Она недоуменно посмотрела на меня:
-Вы не в том положении, чтоб ставить условия. Но я внимательно его выслушаю.
-Вы поужинаете со мной…
Я знал, что говорю наглость. Но очень уж мне нравилось, как она хлопает ресницами.
-Нет! Я занята! Все, вы свободны!

Официант услужливо улыбнулся, хлопнул пробкой от шампанского, и, галантно отставив левую руку, наполнил бокалы…
-Если вы думаете, что я пришла…
Я просто приложил палец к ее губам. Дразнящим. Манящим.
-Тсс! Давай просто выпьем. Я рад, что ты пришла.
Она не отшатнулась от моего прикосновения. Молча подняла бокал, пригубила, не сводя с меня изучающих глаз. Потом спросила:
-Мы уже на «ты»?
-Если не хочешь – не будем…

     

radon

-Сашка, ты с ума сошел! – прошипела она, округлив глаза. – Что ты тут делаешь?!!
-Тихо! – улыбнулся я. – Я просто соскучился.
Форма инспектора пожарной службы была страшно неудобной. Я просто не привык носить галстуки. И мне было душно…
Она с легким восхищением смотрела на меня, когда я с умным видом задавал вопросы ее начальнику, строгому полковнику. А еще я знал, что он ее отец. И от этого становилось веселее. Тот отвечал преувеличенно строго, но с каким-то подобострастием.
Когда он отошел куда-то в соседний кабинет, я быстро склонился над ней, и в упор спросил:
-Вечером?
-Да!
-Где?
-У тебя!
-Заметано!
Я старался не хлопнуть дверью, когда уходил. Обернулся на пороге. И послал воздушный поцелуй…

-Я не могу без тебя, мой родной… - Она лежала на моем животе, и задумчиво водила пальчиком по моему бедру.
-Правда?
-Да. Откуда ты? Кто ты, Саш? Я боюсь тебя! Я не знаю, но мне кажется, что ты – моя роковая судьба…
Я вздрогнул. Нет, только не это.
-Ну ты что? Что еще за слова такие? – Я шутливо хлопнул ее по руке, потом приподнял и развернул ее к себе. – Чего тебе всякая ерунда в голову лезет, а?
-Не знаю… - Она робко улыбнулась. – Не обращай внимания! Иногда накатывает что-то.
-Не надо мне всякую ерунду тереть! Ты мне веришь? – Надеюсь, мой взгляд был убедителен.
-Да! А ты меня поцелуешь?

-Ты просто обязан прийти к нам! – безапелляционным тоном заявила она. – Уже пять месяцев я беременна, а ты даже не знаком с моими родителями!
Я улыбнулся:
-Малыш, но ведь всему свое время, верно?
-Но…
-Никаких «но»! Я хочу сначала сделать подарок твоему отцу. Поэтому, мы с ним обязательно познакомимся! Надеюсь, он будет помнить подарок всегда!
-Какой еще подарок?
-Всему свое время, помнишь?
-Глупый…Иди ко мне…я так люблю тебя, Саш…

Мне очень жаль, девочка…Я и вправду вдруг понял, что люблю тебя. И не смог продолжать дальше. Я обещал.
Я любил твое тело. Твои ласки. Твою ненасытную нежность, меня еще никто так не любил. Я не мог взамен дать больше, стараясь быть суровым мужчиной. Но тебя это только смешило, и ты снова целовала меня, смеясь.
Я старался уйти от ненужных слов – и уходил. Тебя это напрягало, но я всегда выкручивался…
Я любил целовать тебя, когда ты спала. Мягкая, нежная, сонная, ты так смешно морщила носик. Потом спросонья тянулась ко мне руками, находила меня, и прижимала к себе. И снова засыпала…
А я продолжал целовать тебя…
Я всегда любил смотреть на тебя спящую…
Вот и сейчас, я сижу, держа твою руку. Я не могу отпустить тебя, малыш.
Но надо…Я сыграл свою роль в этом спектакле.
Я так больше не могу.

     

radon

-Эй! – Усатая физиономия сержанта появилась в окошке. – Каланов! На выход!
Я молчал.
-Эй! Твою мать! Что молчишь?
-Ты знаешь, кто такой профитайобер? – спросил вдруг я его.
-Чего?!! – оторопел он. – А ну на выход! – Клацнула дверь… - На выход! Лицом к стене! Руки за спину! Шагай!
Гулкий коридор. Пыльные плафоны. И только наши шаги…
-Слышь… - тронул меня сержант за плечо. – А кто это такие?
-Кто?
-Ну…этот…как ты там сказал?
-Не знаю! – пожал я плечами. – Просто в голову взбрело…
-Щенок! – прошипел сержант, и толкнул. – Вправо! Шагай!!!

-Я прошу встать! Суд идет!
Все поднялись.
Только ее отец остался сидеть, поддерживаемый под руку младшим сыном…
…-Обвиняемый! Что вы можете сказать в свое оправдание? – наконец-то дошла и до меня очередь.
Я встал. В упор поглядел на полковника.
-Парлецкий! – Он вздрогнул и взглянул на меня. – Помнишь, девять лет назад свою работу в Задвиженске?
Зал заинтересованно загудел, но тут же смолк под гулкий удар по столу молоточком судьи…
-Помнишь, как по ложному обвинению вы взяли паренька, обвинявшегося в изнасиловании твоей племянницы?
Он застыл.
-Но ведь его потом признали невиновным… - пробормотал он, силясь узнать меня. Не получится, полковник.
-После смерти.
-Я…
-В которой был виновен только ты.
Зал молчал.
-Ты избивал его, стараясь выгородить дружка-наркомана племянницы. Как же, честь семьи дороже! Да только вот парень был все равно не виновен. Ему не повезло просто, что он был знаком с твоей племянницей!! И ты попросту вмял его в пол изолятора, даже не удосужившись проверить все факты до конца…
-Кто ты? – Полковник встал.
-Я? Я его брат.
-Но…почему моя дочь?
-Сам знаешь – бьют туда, где больнее. Для меня брат был всем, и отцом, и матерью. Мы же детдомовские, и он вырастил меня. А для тебя дочь была всем, верно, Парлецкий? – Я усмехнулся.
Прости, девочка…Ты и для меня чуть не стала всем.

Выстрел. Еще один…
Кто-то выдирал пистолет у полковника, кто-то склонился надо мной…
Ну и хорошо…Мне совсем не больно.
Все.
Я сыграл свою роль. Я ухожу.
Прости, девочка…
Но брат мне дороже…
Прости…

     

Veonika

дааа, таксе.... прикольно почитать как убивают от того, что сильно любят. Там такой психоз, вообще....
Типа слова очень нравятся "you make me sick because I adore you so". Все хочу сделать фотографию для них, но пока не придумала.

-----------------

"You have to sit by the side of a river a very long time before a roast duck will fly into your mouth." -G. Kawasaki

     

radon

     

Veonika

Да, ничего так
Фсе спать....

-----------------

"You have to sit by the side of a river a very long time before a roast duck will fly into your mouth." -G. Kawasaki

     

radon

     

radon

Где-то уже видел раньше, но всё-таки.....


- Король сказал, что двери его сокровищницы открыты передо мной! – буркнул рыцарь.
- Они и открыты, - миролюбиво откликнулся кладовщик. – Прямо перед твоим носом.
- Тогда дай мне войти.
Кладовщик не сошел с порога.
Рыцарь нахмурился:
- Ты не выполнишь приказ короля?
Кладовщик покачал головой:
- Если ты войдешь, двери сокровищницы будут открыты не перед, а за тобой. Вот это – уже серьезное нарушение приказа.
- Для чего мне распахнутые двери, если я не могу пройти внутрь? – вспылил рыцарь.
- Понятия не имею. Строить догадки о королевских намерениях не в моих привычках.


- Король хотел, чтобы я сам выбрал себе в сокровищнице награду!
- Он именно так и сказал?
- Нет, - признался рыцарь. – Он произнес: "В награду за то, что ты поразил дракона, двери моей сокровищницы открыты перед тобой! "
- Угу, - кивнул кладовщик. – Я так и думал.
Рыцарь взялся за меч.
- Я при исполнении, - напомнил кладовщик. – Не советую.
Насупившись, рыцарь произнес:
- Ладно. Я скоро вернусь.
Он развернулся и зашагал прочь.
- Как только ты появишься тут, двери тотчас же перед тобой откроются!
– заверил кладовщик рыцарскую спину и сомкнул створки.
Через полчаса у входа в сокровищницу загрохотала железная перчатка.
Кладовщик выглянул:
- Быстро ты.
- Пропускай! – бросил ему рыцарь брюзгливо.
Кладовщик поднял брови:
- Король сказал еще что-нибудь?
- Нет, - ответил рыцарь. – Он не сказал. Король написал.
Рыцарь протянул кладовщику свиток, тот развернул его и медленно, по складам, прочел: "Подателю сего, рыцарю, поразившему дракона, разрешено войти в королевскую сокровищницу и взять там то, что рыцарь сочтет достойной для себя наградой".
- А потом ты положишь то, что взял, на место? – поинтересовался кладовщик.
- Читай дальше, - скомандовал рыцарь.
Кладовщик отмотал от свитка еще немного и продолжил: "Взятое рыцарь волен вынести из сокровищницы и использовать по своему разумению, для
своего блага и без всяких ограничений. Подпись – Король".
- Какой король имеется в виду? – уточнил кладовщик.
Рыцарь ткнул в самый конец свитка – там стояла приписка: "Нашего королевства". Под текстом красовались три печати – чернильная, из воска и из красного сургуча.

     

radon

- Все верно, - с сожалением согласился кладовщик. – Что ж, выбирай.
Рыцарь ступил через порог, повел носом и прошелся вдоль полок.
- Я возьму это, - сказал он, ткнув пальцем в ближайшую драгоценность.
- Ты уверен? – кладовщик всем своим видом советовал рыцарю отказаться от замысла.
- Абсолютно.
Кладовщик что-то нацарапал на бумажном листе.
- И еще это, - рыцарь, надувая щеки и натужно краснея, снял с верхней полки огромный ларец.
Кладовщик сокрушенно добавил каракулей.
- Какая нужда записывать? – с подозрением спросил рыцарь.
- Для порядка.
- Король увидит список?
- Не исключено. Если его величество вдруг пожелает узнать, какую награду ты выбрал, я буду готов к отчету.
- Ладно, пусть будет так, - рыцарь потер ладони. – Тогда еще это, и это, и вон то.
- Не многовато ли? – со значением в голосе заметил кладовщик.
- В самый раз. Тем более, что я не закончил.
- Думаю, будет лучше, если я сейчас же сообщу королю, что тут делается, - тоскливо вздохнул кладовщик.
Рыцарь небрежно вынул из-за пазухи клочок пергамента и предъявил его кладовщику. На пергаменте значилось: "Рыцарю – не мешать! " Внизу, как
положено, вилась подпись "Король. Нашего королевства. ", и виднелись три печати.
Пыхтя, рыцарь выволок из угла туго набитый объемистый мешок.
- Ми-шок, - произнес вслух кладовщик, ожесточенно карябая пером, и добавил: - Сколько добра уходит!
- У кого уходит, а кому добавляется, - процедил рыцарь, шатаясь под тяжестью толстенного рулона.
- Зачем тебе ковер? – возмутился кладовщик.
- В дополнение к гобеленам! – отрезал рыцарь и полез за гобеленами.
Кладовщик перевернул свой листок на другую сторону.
- А это что? – полюбопытствовал рыцарь, разглядывая массивную кованую конструкцию непонятного назначения.
- Не знаю, - пожал плечами кладовщик. – Раз находится здесь, наверное, что-то ценное.
- Беру, - решил рыцарь.
Кладовщик вывел в реестре: "Жулезяка тижолая – 1 шту. ", - и шмыгнул носом.
- Ну, теперь вон тот сундук, два ящика и короб со шкатулками. Пожалуй, все, - рыцарь вытер пот со лба. – Ах, да! Еще тележку!
Кладовщик встрепенулся:
- В приказе было написано "вынести". Все, что не сможешь унести, останется здесь!
Рыцарь пошарил за пазухой. На очередном куске пергамента имелось короткое разрешение "Пусть вывозит! ", заверенное королевской подписью
и тремя печатями.
Взвалив на тележку свою награду и перевязав ее веревками, чтобы куча не рассыпалась, рыцарь попробовал сдвинуть тележку с места. У него
ничего не вышло.
- Помогай! – пропыхтел он утомленно.
- И не подумаю! – мотнул головой кладовщик. – Об этом речи не было.
Рыцарь полез за пазуху. Кладовщик вздохнул и налег на тележку. Колеса страдальчески скрипнули.
Они с трудом выпихнули поклажу через двери.
- Дальше на меня не рассчитывай! – злорадно заявил кладовщик. – Мое место в сокровищнице!
- А ты мне больше и не нужен.
Рыцарь свистнул.
Пол и стены затряслись, и в галерею ступил дракон.
- Тащи! – крикнул рыцарь и бросил дракону конец каната, привязанного к тележке.
- Ну, ты даешь! – хмыкнул дракон, обозрев гору ценностей.
Кладовщик раскрыл рот и сполз спиной по стенке.
- Представляешь? – дракон подмигнул кладовщику и кивнул на рыцаря. – Этот прохиндей собрал уже четырех принцесс! Каре!
Рыцарь пожал плечами.
- Ты же утверждал, что поразил дракона! – в отчаянии крикнул ему кладовщик.
- Конечно, поразил! – подтвердил дракон, впрягаясь в тележку. – Этот рыцарь и теперь продолжает меня поражать.

     

radon

Над моим письменным столом висит фото-календарь с видами Парижа. Черно-белые снимки на рубеже 20 века. Это старый календарь, но я сохранил его, потому что люблю разглядывать старые снимки, Париж и парижан.

На первой странице грандиозный вокзал Gare du Nord. Вокзал монументальный - с пилонами, барельефами, фигуринами и прочей "архитектурой", - но гораздо интересней маленькие человечки, что населяют привокзальную площадь. Извозчики в канотье, грузные полисмены, кургузые шпики, - разный привокзальный люд, застигнутый врасплох, да так и застывший навечно.

Я изучаю снимок 1900 года и думаю, что никогда не побываю в Париже. Раньше, живя в Союзе, я мечтал о зарубежных столицах: Париж, Лондон, Нью-Йорк, – будоражили воображение.Сейчас я живу на восточном побережье США между Нью-Йорком и Вашингтоном, но в столицах я редкий гость. Я разлюбил большие города. После поездок в Нью-Йорк - этот кичливый Вавилон - Обсчитано! Обмерено! Обвешено! - я готов целовать порог своего дома. Лучше жить в провинции у моря...

Географию я выучил по атласу мира, который подарил мне папа, надеясь, наверно, что из меня выйдет что-то путное. Он ошибся. В детстве я мечтал о резиновом мяче, чтоб мотаться на маленькие ворота. У двоих пацанов во дворе был такой мяч. Они всегда и капитанили, и судили. А если что - забирали мяч и уходили домой. Хороший жизненный урок... Просить я стеснялся, и отец подарил карманный атлас мира.

Я любил атлас, даже спал с ним, когда болел. Самая длинная река, самое глубокое озеро - это все оттуда. Конечно, жить с мальчишкой нелегко. Но атлас выдержал все превратности судьбы, не потерял лица, и стоит на полке в родном коричневом переплете вполне достойно, не уступая благородством корешкам Британской Энциклопедии за 1957 год. Энциклопедия мне досталась уже в Америке, случайно и даром. Ее хотели выбросить: устарела, конечно, и непомерно тяжела. У меня екнуло сердце, и я ее притащил домой. Потом мучался по апартментам, но не бросил. И не жалею: как с многомудрым дедом беседуешь, которого я не знал. Деды умерли до моего рождения. Мужчины у нас долго не живут. Думаю, что и я не подведу. А в атласе еще живы Сталино (Донецк), и Ворошиловград (Луганск), и Молотов (Пермь), и даже Карело-Финская ССР. Была такая союзная республика, которую разжаловали в Карелию, чтоб не дразнить финнов. Я все это помню, не заглядывая. Краски детства не смываются.

     

radon

Отец работал инженером на заводе и по вечерам читал лекции, но до получки мы не дотягивали. «Пойду с протянутой рукой» - говорил он в конце месяца. Мы жили очень бедно и очень тесно. А бедность унизительна, пусть даже и честная. Я думаю, что он заболел сердцем и рано умер из-за этого унижения бедностью. Мама пережила его на 30 лет.

Еврей, коммунист, участник войны – и беден. Вопреки всем домыслам антисемитов, абсолютное большинство евреев жили бедно. Отец не был ни делец, ни шахер-махер. Он воевал, хотя до войны служил в институте и, как научный работник, мог защититься «броней». На войне вступил в партию. Правда, к концу жизни он превратиля в ярого антикоммуниста, хуже меня. Обычный экстремизм разочарованного в доктрине человека.

Было тесно, но книги в доме были. В основном русская классика: Пушкин, Некрасов, Островский, Белинский... Эти книги были гигантских размеров, с литографиями, очень тяжелые, как моя энциклопедия. Перед отъездом я сдал их на комиссию. Говнюк.

Нет, была еще одна книга, «Тевье-молочник», на еврейском языке. На идише. На языке местечковых евреев, которых выжгли гитлеровцы. Языке, который похоронили израильтяне. Отец знал еврейский язык, но дома у нас говорили только по-русски. И бабушка с нами не жила. Поэтому я ничего по-еврейски не знаю, даже самую малость. Я воспитан на русско-украинской культуре. Томик Тараса Шевченко всегда у меня под рукой.

«Евреев связывает не та кровь, что течет в наших жилах, а та, что течет из наших жил...», - любил повторять отец. А как же кровь, что течет из жил палестинцев? Разве мы не связаны со всеми, кто истекает кровью? Интересно, что бы он ответил.

Когда приезжала бабушка, я стыдился ее чудовищного белорусско-еврейского акцента: она и картавила, и шепелявила, и подвывала. Бабушка рассказывала о том, как она на руках спасала папу, как они прятались в лесу от бандитов во время революции, а я не слушал. Озирался по сторонам и боялся, что меня будут дразнить жидом и картаво передразнивать. И дразнили, хотя у меня дикция не хуже, чем у диктора.

Хотя это банальность, но действительно - это было, как вчера. А никого не осталось. Ни страны, ни людей. Только Атлас Мира, добротно сделанный Главным управлением геодезии и картографии МВД СССР. Атлантида.

Грандиозный вокзал равнодушно взирает на площадь, на человечков, на меня... Что я Парижу, что он мне.

©Михаил Абрамов

     

radon

Жестокие люди :-)

Она родилась в жарких краях. Девочки в жарких краях созревают быстро: она и сама заметить не успела, как грудь и бедра ее налились сочной упругостью, а кожа сделалась упоительно-глянцевой. Она была очень красива, но врожденная скромность не позволяла ей открыто упиваться своим совершенством. Лишь иногда, ночами, лежа под черным южным небом и глядя на загадочное мерцание далеких звезд, она думала о своей красоте и мечтала о будущем. Она была уверена, что впереди ее ждет нечто прекрасное. Сонная тишина и ласковое дуновение теплого ветра из степи грели в такие моменты душу девочки, наполняя ее сладостным предвкушением светлой, радостной жизни. В такие минуты она забывала обо всем плохом, даже о своем сиротстве. Она не знала своих родителей. Спросить у растившего ее деда – стеснялась, а сам он ей ничего об отце с матерью не рассказывал: дед был молчалив и угрюм. Так и жила она в неведении…

Возможно, перепади на ее долю чуть больше людской теплоты и участия, не попала бы она в беду. Однажды, дед узнал, что человек по имени Гурген собирает таких же, как наша героиня нежных, трепетных девочек, чтобы отвезти их на Север, в Москву. Туда, где у людей водились еще деньг, туда, где можно было выгодно торговать их телами. Лицо Гургена не понравилось девочке: грубо вылепленное, с мрачными потухшими глазами. Гурген больно прихватил ее за бедро:
- Хороша, - осклабил он зубы фальшивого золота, - попа широкий, - сладкий девочка. Она вспыхнула, ибо впервые о ней говорили скабрезно и унизительно, говорили, как о товаре. Девочка хотела вырваться из цепких рук Гургена, но не смогла. Было поздно: тот сунул деду несколько мятых, потных кредиток и увлек ее за собой. Дорогой Гурген несколько раз сильно прижимал ее к себе.
- Сладкий мой, - все повторял он. Девочка подавлено молчала, боясь пошевелиться: ни жива, ни мертва. Левым боком она отчетливо ощущала жесткое, угловатое тело пистолета, спрятанного во внутреннем кармане куртки страшного попутчика.

     

radon

Дорога оказалась долгой и изнурительной. Девочка и ее подруги по несчастью тряслись в тесном салоне нещадно скрипевшего, разбитого автобуса, готового развалиться на каждом ухабе. С каждым днем становилось все холоднее, и несчастные путешественницы теснее жались друг к другу, чтобы хоть как-нибудь согреться. На исходе пятых суток они въехали в Москву. Девочку поразило скопление серых громад: таких больших и мрачных домов она никогда не видела.
Гурген запер невольниц в подвале, где не было даже кроватей, а все освещение составляло крошечное оконце под самым потолком, в которое был виден лишь кусочек колючего октябрьского н***. Подвал был очень грязным - пахло гнилью, и еще, там были крысы. Девочка с ужасом смотрела, как они шныряли от стены к стене. Ночью пошел первый снег: девочка увидела его впервые. Она не спала, - зачарованно смотрела на сыпавшиеся сверху белые комочки, смотрела до тех пор, пока собравшийся на тротуаре небольшой сугроб не закрыл маленькое окно. И тогда девочка заплакала, заплакала тихо, чтобы никого не разбудить, заплакала, потому что впервые в жизни она смотрела на небо, а на душе не делалось легче, заплакала оттого, что надежда на что-то светлое и радостное ушла навсегда.
Утром скрипнула железная дверь: Гурген привел первого покупателя.
- Ну, - он широким хозяйским жестом указал на перепуганных со сна девочек, - один лучше другой, выбирай, какой нравится.
Покупатель, а это был высокий сухой старик в подбитом огневкой длинном лайковом плаще, медленно подошел к тоскливо жавшимся в дальний, самый темный, угол подвала невольницам. Он внимательно посмотрел на каждую и ткнул указательным пальцем, на котором отсутствовала одна фаланга, в нашу героиню.
- Ай, молодец, - засуетился Гурген, вытягивая оцепеневшую от ужаса девочку из толпы горестно молчавших подруг, - самый красивый, самый сладкий выбрал. - Слатенькая девочка, - будто вторя Гургену, просипел старик (у него был очень неприятный, дребезжащий, словно механический, голос), и его холодно-безучастные, как у жабы, глаза на мгновение вспыхнули хищным жаром.
- Слатенькая девочка, - эти слова старик еще несколько раз повторил, когда они ехали в такси. Она тряслась рядом с ним на заднем сидении, а он все норовил ее обнять, придвигался ближе и ближе, обдавая табачным смрадом дыхания. Девочке уже не было страшно. Она отрешенно смотрела в окно автомобиля на мокрые грязные улицы, суетливых злых людей и думала о том, что все ее радостные чаяния умерли вместе с ночным снегом. И ей уже было все равно…
Она не испугалась, когда в задрапированной во что-то холодное и тяжелое квартире, куда они приехали, увидела еще двоих крепко пьяных, осоловевших мужиков с такими же безучастными, как и у старика, глазами. Она не испугалась даже в ту минуту, когда один из них, заросший жесткой густой щетиной со стальным отливом, грубо швырнул ее на широкий дубовый стол и занес над ней синюшное жало ножа. Она лишь тихо и коротко вскрикнула, когда сталь лезвия пробила ее упоительно-глянцевую кожу и двинулось дальше - терзать кровавую плоть. Ей уже не было ни больно, ни страшно, ей было уже все равно.
Так умерла слатенькая девочка. Злые люди ее зарезали. Зарезали и даже имени не спросили. Да и спрашивать было нечего - не бывает имен у арбузов.

     

radon

Видел как-то в автобусе такой случай.
Зашли на остановке девушка молодая, мальчик трех лет и женщина под полтинник: мама, сын и бабушка. Не перепутаешь.
Сели недалеко от меня: девушка с ребенком на коленях – у окна, бабуля у прохода. Мальчик в окно смотрит, пальцем по стеклу водит. Женщина приняла независимый вид, молодая мама – отсутствующий и немного уставший.
-- Ма, смотри, как у папы машина!
Пауза и недовольное ерзанье бабушки.
Пацан еще так прикольно говорил, совсем по-детски, шепелявил и трещал. Но я не смогу так передать, тем более написать. Наверное, все и так знают, как говорят дети.
-- Ма, а это папина машина?
-- Нет, это другого дяди машина.
-- А почему в ней тетя?
Бабушка фыркает. Мама просто улыбается.
-- Значит, это тетина машина.
-- А где папина машина?


Бабушка кряхтит что-то вроде «охо-хо». Представьте, что завтра у всех выходной, а вам сказали обязательно быть на работе. Представьте и скажите «охо-хо». Вот так и она.
-- В гараже.
Это мамочка отвечает. А бабушка усмехается: эх!
Пауза секунд на тридцать – дети, наверное, на большее не способны.
-- Мама, а когда папа придет?
-- Папа работает. Ему некогда.
-- И ночью тоже работает?
-- И ночью тоже.
-- Так он что ли совсем не спит?
-- Конечно, спит. Все спят.
-- Тогда почему он с тобой не спит?
Короткий торжествующий смешок ставшей уже мне неприятной бабушки и неловкая улыбка– в сторону – молодой мамы.
-- Папа занят.
-- Мама, давай найдем папу. Я по папе соскучился. Мама, а ты по папе соскучилась?
Бабушка обернулась к малышу и принялась поправлять ему курточку.
-- Женечка, папа уже не придет. Папа нашел другую тетю.
-- Мама!
Это уже гневный и какой-то раненый крик девушки. Бабушка – вся торжество и независимость.
И тут сидящий впереди парень лет двадцати пяти оборачивается к мальчику, не обращая внимания на тетку.
-- Братишка, так тебя Женей зовут?

     

radon

Растерянный и собравший личико в гримасу предстоящего рева пацаненок недоверчиво смотрит на парня, прижимается к своей матери и тихо так:
-- Меня Женя зовут.
Парень радостно усмехается и протягивает большую ладонь со сбитыми костяшками пальцев:
-- Тогда привет! Меня Дима зовут.
Маленький Женя прижимает кулачки в груди и испуганно смотрит на руки нового знакомого. Бабушка источает подозрительность и брезгливость, мама – что-то вроде недоумения и смущения, но не так картинно и книжно, как это получается у меня сказать – легкий налет, понимаете?
-- А я тебя, братишка, все искал. Мы с твоим папой вместе работаем. Вот, видишь, – он протягивает мальчишке левую ладонь, где на костяшках совсем свежие рубцы, – я поранился, и он вместо меня работает. Он по тебе очень соскучился, только у нас тетка-начальница злая, не отпускает его. Он дал мне твой адрес, просил подарок передать, только я адрес потерял. Уж извини, Женёк, так получилось. Ты на меня не сердишься?
Мальчик с интересом смотрит на нового знакомого, пинает ногами спинку переднего сиденья.
-- А где подарок?—застенчиво и тихо спрашивает он.
-- Вот, держи, – парень протягивает глянцевый журнал с автомобилями.
Женя хватает и прижимает к груди журнал, а тетка-бабушка презрительно и гневно открывает рот, явно собираясь что-то сказать.
-- Заткни пасть, с..., пока я тебе башку не оторвал, – проговаривает парень негромко, но так, что каждая буква впивается в повисшую тишину. Один лишь мальчишка увлечен журналом и ничего не слышит.
Парень встает и, раздвигая помертвевших пассажиров широкими плечами, пробирается к выходу.
-- Пока, Женёк! – уже от выхода кричит он пацаненку.
Женек, уже увлеченный журналом, рассеянно ищет Диму глазами и машет ему рукой.
На глазах у молодой мамы слезы. Бабушка смущенно кашляет, но под осуждающими взглядами окружающих не решается что-либо сказать.
Троица вышла раньше меня остановки на три. Малыш крепко держал папин подарок и уже болтал с мамой о всяких глупостях. Бабушка, насколько я мог видеть, молчала.
Надеюсь, молчит до сих пор.

     

Veonika

Замечательная.................

-----------------

"You have to sit by the side of a river a very long time before a roast duck will fly into your mouth." -G. Kawasaki

     

radon

-Давай-давай, ты можешь! Главное вниз не смотри и ищи куда ногу
поставить!
-Папа, а какая тут степень трудности?
-4-минус
-А вы с мамой на какой лазаете?
-8-8+, а что?
-Ну вы-ж больши-и-и-е...
-Давай не отвлекайся, я тебя страхую, или хочешь вниз?
-Не-а, я смогу!!!
Сын лезет по скале, я страхую внизу, ему 4 года, это его первый подьем,
вся родня в восторге от того как он похож на меня в детстве, за моей
спиной метрах в 300 жена показывает моим деду и бабушке красоту горного
озера, они у меня в гостях, плачут и смеются от радости, в какой-же
красивой же красивой стране довелось жить их внуку и правнуку. А я
неотрываясь слежу за каждым движением сына, на автомате удлиняя
страховочный трос. Боже! Он и в самом деле вылитый я в этом возрасте,
только не было вокруг Альп, не было водопадов и горных озер, было
поле...

30 лет назад...

Поле, бесконечное поле, я хохоча бегу по нему навстречу деду он
подхватывает меня на руки и смеется: - Вольному - воля, бешенному -
поле!!!
-Да какой-же он бешенный, тоже скажешь еще! - смеется бабушка, -он у нас
такой котик ласковый, его весь поселок обожает!
-Знаю, что говорю, знатный козак вырастет, весь в меня!
-Типун тоби на язык, слава Богу, время не то!

27 лет назад

-Откуда синяк?
-Папа меня побили, -реву я.
-А ты?!
-А я просто игрался...
-А почему сдачи не дал?
-Они больши-и-и-е, в третьем классе уже!!!
-Ты хоть руки-то поднял, чтобы драться?
-Но я же им ничего не хотел, я просто игрался, я их даже не
знаю...-слезы текут рекой. Мама пытается меня пожалеть и расказать отцу,
что я круглый отличник, лучший ученик в классе, драки не для меня, а
отец, мой любимый папа даже не жалеет меня, он, рявкнув матери: -"Выйди,
у нас мужской разговор!!!" учит меня как я должен был поступать. На
следующий день меня ведет в секцию САМБО, куда я иду, а мою маленькую
детскую душу распирает от удивления и от осознания простой и непонятной,
нелогичной моему уму вещи: "Я должен суметь перегрызть горло любому за
это свое маленькое право любить весь мир, за свое желание просто
играться и никого не трогать"
-Как Робин Гуд, да папа?
-Да, как Робин Гуд!
-И как ковбои в "Великолепной семерке"?
-Даже лучше!

     

radon

Прошло несколько лет, грянула перестройка, поменялось все. Одно время
беспредел в нашем маленьком провинциальном городке дошел до того, что
даже взрослые мужики боялись выйти за сигаретами с наступлением темноты,
шага нельзя было пройти, чтобы кто-нибудь не одернул вопросом:
-А ты хто ващщще па жизни??
-Слы´, малой, ты с какова района???

-ПОШЛИ ВЫ ВСЕ... Я НЕ С РАЙОНА, Я ИЗ ЭТОГО ГОРОДА!!! Я ЗДЕСь ЖИВУ!!! ПО
ЖИЗНИ Я ОБЫЧНЫЙ, НОРМАЛьНЫЙ ЧЕЛОВЕК!!! ЧЕГО НАДА?
К моменту окончания ответа или начиналась драка, потому что я, идя с
тренировки (из школы, магазина, кино), прошел не по ТОЙ улице и не на
том плече нес портфель или сумку или, все чаще, кто-нибудь несся к
пацанам с воплями: -Это пра-а-а-ильный пацан, а потом шепотом: -Вы шо,
бля, это ж Димон, он же бешенный...
Странно, но каждый раз мне было страшно, каждый раз я боялся и ненавидел
себя за этот страх, и каждый раз, когда я испытывал чувство страха, я
почему то вспоминал фразу отца: " Ты хоть руки то поднял?"
и вторая фраза: "вольному воля - бешенному поле".
Потом началась эпоха рэкэта, эпоха - сказать смешно, так миг,
мгновение... За это мгновение было совершено нападение на отца, слава
Богу, закончившееся удачно для него, мои младшие сестры были высланы
родителями за рубеж, а я (мне было 17 лет) жил уже отдельно от
родителей. Мы виделись очень часто, фактически каждый день:
- Сынок, ты, если пристают на улице, просто беги, не надо себя
доказывать, ты у нас и так самый-самый!
- Пап, да взрослый я уже, разберусь...
- Я тебя очень прошу, мы и так знаем что ты самостоятельный. Вон сам
живешь...
Может возвращайся, а?..
- Пап, ты что боишься?
- Будут дети - поймешь...
- Да я уже взрослый, живу уже сам, ты не волнуйся
- Дедова порода, блин!!!
Что я мог ему еще сказать? Что мне тоже страшно, когда меня окликает
шантрапа на улице, что я просто не могу бежать на одеревяневших от
страха ногах, а потом этот страх сворачивается внутри меня, уходит
внутрь, превращается в жесткую маленькую холодную пружину, которая через
миг взрывается яростью, вспышка этого взрыва слепит меня, я ничего уже
не вижу, я просто защищаю... нет, не себя, а свое право жить нормальной
жизнью... А за секунду до взрыва просто слышу "Ты хоть руки то поднял?"

Еще пару лет спустя...

Волей судьбы я оказываюсь в маленькой прекрасной европейской стране. Как
мне нравится ее природа, чистый горный воздух, озера и ручьи из которых
можно без опаски пить воду...
Живу, наслаждаюсь жизнью, правда вечная нехватка денег заставляет
работать на двух работах, микроскопический свой бизнес,где я с умным
видом веду заключение контрактов, пытаясь заработать перу копеек, а в
пятницу-субботу ночью - вышибала в одной из лучших дискотек города.
Двойная жизнь, двойной мир и ни один из этих миров не знает о
существовании другого...

     

radon

-Извините, уже подошли сроки оплаты счета, похоже вы попросту очень
заняты и поэтому забыли об оплате?
-Г-н Димитрий, это вы! Я сейчас же передам в бухгалтерию, что только они
себе позволяют, Ай-ай-ай! За что я им плачу!

Через 2 дня

-Извините, но по-прежнему Ваши деньги не пришли.
-Г-н Димитрий, это вы! Что вы говорите, этого не может быть, я сейчас же
звоню в бухгалтерию!
-Очень вас прошу.

Еще неделю безрезультатно пытаюсь дозвониться, мне попросту не берут
трубку. Черт, мне так нужны эти деньги, я вложил фактически все гроши
которые у меня были, нашел товар, привез и теперь мне тупо не платят!

Телефонный звонок, бросаюсь к телефону:
- Господин Димитрий!
- Да я Вас слушаю!
- Извините за задержку с оплатой, вы знаете, я ездил в отпуск (ничего
себе!!! Ну да ладно, хоть позвонил) Вы не могли бы мне назвать адрес
Вашего офиса, я сейчас лично к Вам заеду? (Какой нафиг офис, у меня
здесь съемная квартира, в ней факс и б/у компьютер)
-Э-э-э... Ничего страшного... Может лучше я к Бам подъеду?
-Нет, г-н Димитрий, давайте тогда в кафе Н встретимся, выпьем по чашечке
кофе и сразу решим все недоразумения!
-Да-да, конечно!

Ну вот, а я уже весь изнервничался, не такие уж плохие они эти
иностранцы, просто уезжал человек на неделю, мало ли, может у них так
принято?..

- Макьятто и минералку, пожалуйста!
- Сию секунду!

Через дорогу я увидел г-на Альберта, почему-то он не спешил ко мне, а
что-то объяснял двум качкам, которые затем вальяжной походкой
направились к моему столику.

-Привет, мы друзья г-на Альберта!
-Ребята, извините, но я бы предпочел поговорить с ним лично...
-Говорить будешь с нами!

У меня слегка закружилось в голове, нет, этого не может быть! Я сплю!
Это же Европа! Стряхнув туман в голове, я слегка напрягся.

-То есть бы сейчас мне заплатите долг г-на Альберта?
-Да ты хоть знаешь с кем ты разговариваешь!!!
--------------------------------------------------------------------------
--------------------------------------------------------------------------------

Улик против меня у полиции не было, мои действия были расценены как
самооборона, (благо люди, сидящие по соседству в кафе, и официантка дали
правдивые показания), что ничуть не помешало местным газетам поместить
несколько моих фотографий и объявить о бездействии полиции, которая
потокает русской мафии, а мои попытки подработать вышибалой в дискотеке
были в газетах расписаны как хорошо организованный рэкет.
О чем я думал, когда все это происходило? Мне было просто немного жаль,
что почему-то у меня не получается как у нормальных людей, почему то
вспоминал слова деда о козаке и его породе, почему-то понял, что мне в
этой прекрасной стране с такими живописными пейзажами, не хватает поля.
В прямом смысле етого слова, украинского поля, бескрайней степи, по
которой можно бежать не помня себя от беспричинной радости, упасть в
траву и долго-долго смотреть в небо...

Еше через несколько лет...

-Давай-давай, ты можешь! Главное вниз не смотри и ищи куда ногу
поставить!
-Папа, а какая тут степень трудности?
-4-минус
-А вы с мамой на какой лазаете?
-8-8+, а что?
-Ну вы-ж больши-и-и-е...
-Давай не отвлекайся, я тебя страхую, или хочешь вниз?
-Не-а, я смогу!!!
Сын лезет по скале, я страхую внизу, ему 4 года, это его первый подьем,
вся родня в восторге от того как он похож на меня в детстве, за моей
спиной метрах в 300 жена показывает моим деду и бабушке красоту горного
озера, они у меня в гостях, плачут и смеются от радости, в какой-же
красивой же красивой стране довелось жить их внуку и правнуку. А я
неотрываясь слежу за каждым движением сына, на автомате удлиняя
страховочный трос.
-Папа, я залез!!!
-Ур-а-а-а! Теперь садись в пояс и будешь прыгать как жабка, а я буду
тебя спускать!
-Не как жабка! Я буду как дядя Вася!!! Как в десанте!!!
-Да, да как в десанте!!!
-Ну давай мой родной, ты молодец! - я снимаю с него страховочный пояс.
-Папа, я побежал воду попить!
-Давай только немного
Сын с горящими от счастья глазами бросается к роднику, у меня глаза
горят не меньше.

-Да, вольному - воля, бешенному - поле! Моя порода! - эти слова обжигают
меня ударом бича, не поняв сам что происходит в момент оказываюсь на
ногах и испепеляющим взором сверлю своего любимого деда.
-Ой, дед, извини если напугал, примерещелось что-то, смущаюсь я.
-Старый я уже бояться-то, смеется дед, -и ты не бойся, это я про тебя
сказал, а малой твой весь в твоего отца будет, такой же вумный инженер,
а может, прохвессор!!
Обнимаю деда, сажусь с ним у скалы, а слезы просто идут одна за другой

-Я просто хочу ему счастья!
-Будэ, будэ йому щасття, я старый, я знаю...

     

radon

Солдатики
© sqwer

     

total

Вот решил запостить сюда кое-что...м.б. это старая вещь и многие её читали...,но мне нравится!

Ричард ФЕЙНМАН
НЕСОМНЕННО, ВЫ ШУТНИК, МИСТЕР ФЕЙНМАН
Глава из книги

ТЫ ПРОСТО ИХ _С_П_Р_А_Ш_И_В_А_Е_Ш_Ь_?
Приехав в Корнелл, я первое время переписывался с одной девушкой, которую я встретил в Нью-Мексико, когда работал над бомбой. Когда она стала упоминать какого-то другого знакомого парня, я понял, что мне лучше поехать туда сразу, как кончится учебный год, и попытаться спасти дело. Но прибыв на место, я обнаружил, что уже слишком поздно, так что в результате я очутился в каком-то мотеле в Альбукерке со свободным летом и без всякого дела.
Мотель Каса Гранде стоял на 66-м шоссе, главной улице города. В трех домах от него был маленький ночной клуб с варьете. Я часто ходил туда, потому что мне нечего было делать, и потому что я люблю наблюдать за людьми в барах и разговаривать с ними.
В первый же раз, как я туда пришел, я болтал с каким-то парнем в баре, и мы засекли _п_о_л_н_ы_й_ с_т_о_л_ хорошеньких девушек - кажется, это были стюардессы ТВА - которые праздновали чей-то день рождения. Парень говорит: "Ну-ка, давай соберемся с духом и позовем их танцевать"
Мы позвали двух из них танцевать, а потом они пригласили нас за свой стол. Мы выпили, и тут появляется официант: "Что вам _у_г_о_д_н_о_?"
Я люблю изображать пьяного, так что, хотя я был почти совсем трезв, я повернулся к девушке, с которой я до этого танцевал, и пьяным голосом осведомился: "ЧЕ т-те угодно?"
"А что мы можем заказать?" - спрашивает она.
"Вс-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-се что хочешь - ВСЕ!"
"Вот здорово! Мы будем пить шампанское!"
Она была счастлива.
И я заорал - громко, чтобы всем в баре было слышно: "Отлично! Ш-ш-шампанское для всех!"
Потом я слышу, как мой приятель говорит этой девушке, что это подло "так грабить его, пока он пьян", и я начинаю думать, что я, похоже, совершил ошибку.
Тут официант тихонько подходит ко мне, наклоняется и говорит вполголоса: "Сэр, шампанское стоит _ш_е_с_т_н_а_д_ц_а_т_ь_ д_о_л_л_а_р_о_в б_у_т_ы_л_к_а".
Я решаю отменить "шампанское для всех", так что я ору еще громче, чем раньше: "_З_А_Б_У_Д_Ь_ О_Б_ Э_Т_О_М_!_"
Понятное дело, я был поражен, когда через пару минут официант явился к нашему столу при всем параде: с белым полотенцем, подносом, уставленным бокалами, доверху наполненным ведерком со льдом и бутылкой шампанского. Он решил, что я сказал ему "забудь о _ц_е_н_е_", тогда как я имел в виду "забудь о _ш_а_м_п_а_н_с_к_о_м_".
Официант налил нам всем шампанского, я заплатил шестнадцать долларов, а мой приятель не на шутку рассердился на девушку: он думал, что это она заставила меня выложить такую уйму денег. Но что касается меня, на этом все и кончилось - хотя потом оказалось, что это было началом нового приключения.
Я часто бывал в этом ночном клубе; программа в нем менялась каждую неделю. Артисты двигались по замкнутому маршруту, который проходил через Амарильо и много других мест в Техасе, и бог знает где еще. Там была еще постоянная певица, которую звали Тамара. Каждый раз, как в клубе появлялась новая группа артистов, Тамара знакомила меня с одной из девушек. Девушка обычно приходила и садилась за мой столик, я покупал ей выпивку, и мы болтали. Конечно, я бы с удовольствием позанимался кое-чем еще, кроме _б_о_л_т_о_в_н_и_, но в последний момент у нее всегда находилась какая-нибудь отговорка. Так что я никак не мог понять, зачем Тамара каждый раз берет на себя труд знакомить меня со всеми этими милыми девушками, а потом, хотя все шло отлично, дело ограничивалось покупкой выпивки, разговорами на весь вечер - и все. Мой приятель, который не пользовался расположением Тамары, тоже не продвинулся вперед - мы оба оставались на бобах.
И вот, после нескольких недель, нескольких программ и нескольких девушек прибыла очередная смена и, как обычно, Тамара познакомила меня с одной из девушек, и все повторилось опять - я покупаю ей выпивку, мы болтаем, и она очень мила. Она ушла, чтобы участвовать в программе, потом вернулась ко мне, и мне было чертовски приятно. Люди глазели на меня и думали: "Чем это он так хорош, что она пошла к _н_е_м_у_?"
Но в какой-то момент, уже поздно вечером, она сказала то, что к этому времени я слышал уже много раз: "Я бы хотела, чтобы ты пришел ко мне сегодня, но у нас вечеринка, так что может быть завтра..." - и я знал, что это "может быть завтра" означает "НИЧЕГО".

     

total

Ну, я весь вечер замечал, что эта девушка - ее звали Глория - довольно часто разговаривает с конферансье, во время представления, и по дороге в туалет и обратно. Так что когда она пошла туда опять, а конферансье проходил мимо моего столика, меня вдруг осенило, и я сказал ему: "Ваша жена - очень милая женщина".
Он ответил: "Да, спасибо", и мы разговорились. Он решил, что она мне сказала. А когда вернулась Глория, она решила, что _о_н_ мне сказал. Так что они оба со мной немного поболтали и пригласили меня пойти к ним вечером, когда закроется бар.
В два часа ночи я пошел с ними в их мотель. Никакой вечеринки, конечно, не было, и мы долго разговаривали. Они показали мне альбом с фотографиями Глории, когда ее муж впервые встретил ее в Айове - пышущая здоровьем толстуха, потом другие фотографии, где она была потоньше, а теперь всякий назвал бы ее изящной. Он научил ее всякой всячине, но _о_н не умел ни читать, ни писать, что было особенно интересно, потому что ему как конферансье нужно было читать названия номеров и имена артистов, среди которых проводилось что-то вроде конкурса, и я даже не заметил, что он не мог читать то, что он "читал"! (Следующим вечером я увидел, что они делали. Когда она вела кого-нибудь на сцену или обратно, она успевала взглянуть на листок, который он держал в руке, и шептала ему название следующего номера и имена исполнителей, пока проходила мимо.)
Это была очень интересная, дружелюбная пара, и у нас было много интересных разговоров. Я напомнил им, как мы встретились, и спросил, почему Тамара всегда знакомила меня с этими девушками.
Глория ответила: "Перед тем, как Тамара познакомила меня с тобой, она сказала: "Сейчас я познакомлю тебя со здешним _м_о_т_о_м_".
Мне понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что шестнадцатидолларовая бутылка шампанского, купленная с таким громогласным и неправильно понятым "забудь об этом" оказалась неплохим вложением капитала. Очевидно, я приобрел репутацию чудаковатого парня, который всегда приходит _н_е_ одетый, _н_е_ в приличном костюме, но _в_с_е_г_д_а готов потратить кучу денег на женщин.
В конце концов я сказал им, что меня кое-что удивляет. "Я довольно умный", - сказал я, - "хотя, возможно, это касается только физики. Но в этом баре полно умных парней - торговцев нефтью, владельцев шахт, крутых бизнесменов и всяких других - и они все время покупают девушкам выпивку, и они ничего не получают _в_з_а_м_е_н_!" (к тому времени я уже решил, что все остальные тоже ничего не имеют с этих выпивок). "Как это может быть, - спросил я, - что "умный" парень может быть таким законченным идиотом, когда он сидит в баре?"
Муж Глории говорит: "Ах, _э_т_о_! Об этом я знаю все. Я знаю весь механизм как свои пять пальцев. Я буду давать тебе уроки, так что потом ты сможешь иметь кое-что с девушек в таких вот барах. Но прежде, чем давать тебе уроки, я должен доказать, что действительно знаю, о чем говорю. Чтобы ты убедился, Глория заставит какого-нибудь _п_а_р_н_я_ купить _т_е_б_е крюшон.
Я говорю: "Ладно", хотя сам думаю: "Как, черт возьми, они собираются это сделать?"
А он продолжает: "Ну, слушай, ты должен делать в точности то, что мы тебе скажем. Завтра вечером ты сядешь в баре подальше от Глории, а когда она подаст тебе знак, ты просто пройдешь мимо нее"
"Да, - говорит Глория, - это будет просто"
На следующий вечер я прихожу в бар и сажусь в углу, откуда я могу следить за Глорией издалека. Конечно, очень скоро рядом с ней уже сидит какой-то парень, а спустя еще немного парень уже слегка забалдел, и Глория мне моргает. Я встаю и с отсутствующим выражением лица медленно прохожу мимо нее. Глория оборачивается и радостно так кричит: "Привет, Дик! Когда ты вернулся в город? Где ты был?"
Тут ее парень тоже оборачивается, чтобы посмотреть, что это еще за "Дик", и то, что я вижу в его глазах, понятно мне до конца, потому что я сам сто раз был в такой же ситуации.
Первая мысль: "Ого, назревает конкуренция! Он хочет увести ее от меня, после того как я купил ей выпивку! Что-то будет?"
Вторая мысль: "Нет, это просто знакомый. Они, кажется, давно знают друг друга" Я мог _в_и_д_е_т_ь_ все это, я мог читать это на его лице. Я абсолютно точно знал, что он испытывает.
Глория поворачивается к нему и говорит: "Джим, это мой старый друг, Дик Фейнман"
Следующая мысль: "Я знаю, что я сделаю. _Я_ б_у_д_у_ л_а_с_к_о_в_ с э_т_и_м_ п_а_р_н_е_м_, т_о_г_д_а_ о_н_а_ е_щ_е_ б_о_л_ь_ш_е_ п_о_л_ю_б_и_т_ м_е_н_я_".
Джим поворачивается ко мне и говорит: "Привет, Дик. Хочешь выпить?"
"С удовольствием!" - говорю я.
"Что ты будешь пить?"
"То же, что она"
"Бармен, еще бокал крюшона"
Так что это было просто; ничего хитрого. В тот вечер, когда бар закрылся, я снова пошел к Глории и ее мужу. Они улыбались мне и хохотали, радуясь, что все прошло удачно. "Замечательно", - сказал я им. "Я абсолютно убежден, что вы двое знаете, о чем говорите. Как насчет уроков?"

     

total

"Хорошо", - говорит он. "Главный принцип вот какой: всякий парень хочет быть джентльменом. Он не хочет, чтобы его считали невежей, грубияном или, упаси бог, скупердяем. Раз девушка знает его мотивы так хорошо, она может вертеть им как хочет".
"Поэтому, - продолжает он, - _н_и_ п_р_и_ к_а_к_и_х_ о_б_с_т_о_я_т_е_л_ь_с_т_в_а_х_ - не будь джентльменом! Ты должен - презирать - этих девиц. Больше того, первое правило: не покупай ей _н_и_ч_е_г_о_ - даже пачки сигарет - пока ты не с_п_р_о_с_и_л_ ее, будет ли она спать с тобой, и не удостоверился, что она б_у_д_е_т_, и что она не лжет.
"Э... ты хочешь сказать... ты не... э... ты просто их _с_п_р_а_ш_и_в_а_е_ш_ь_?"
"Ну, хорошо", - говорит он. "Я знаю, что это твой первый урок, и что тебе нелегко будет изображать такую беспардонную скотину. Так что ты можешь купить ей что-нибудь - что-нибудь пустяковое, и только одно - прежде чем спросишь. Но, с другой стороны, это только усложнит дело"
Ну, мне только дайте общий принцип, в деталях я сам разберусь. Весь следующий день я переделывал собственную психику на новый лад. Я внушал себе, что эти девки в барах - стервы все как одна, что они _г_р_о_ш_а л_о_м_а_н_о_г_о_ н_е_ с_т_о_я_т_, и единственная цель их пребывания в баре
- заставить тебя купить им выпивку, и они не намерены дать тебе ни черта; я не собираюсь быть джентльменом с такими недостойными стервами, и все в таком роде. Я твердил себе это до тех пор, пока это не дошло до автоматизма.
Вечером я уже был готов к эксперименту. Я пришел в бар в обычное время, и мой приятель, только увидев меня, говорит: "Ну, Дик, посмотрел бы ты на девушку, которую я подцепил сегодня. Жаль, она ушла переодеться, но она сейчас придет"
"В самом деле?" - говорю я равнодушно и сажусь за другой столик смотреть шоу. Девушка возвращается как раз в начале программы, и я думаю: "Мне плевать, _к_а_к_ она красива, все, что ей надо - заставить его купить ей выпивку, и она не намерена дать ему _н_и_ч_е_г_о_!"
После первого номера мой приятель говорит: "Эй, Дик! Я хочу познакомить тебя с Энн. Энн, это мой друг, Дик Фейнман"
Я говорю "привет" и продолжаю смотреть шоу.
Через несколько минут Энн говорит мне: "Почему бы тебе не сесть за наш столик?"
Я думаю: "Типичная стерва. _О_н_ покупает ей выпивку, а _о_н_а приглашает кого-то еще к ним за столик. Я говорю: "Мне и отсюда неплохо видно"
Немного погодя входит лейтенант с военной базы по соседству, в шикарной форме. Очень скоро Энн уже сидит с лейтенантом в другом конце бара!
Тем же вечером, немного позже, я сижу в баре, Энн танцует с лейтенантом, и когда лейтенант оказывается ко мне спиной, а она лицом, она очень мило улыбается мне. Я снова думаю: "Ну и стерва! Теперь она хочет и л_е_й_т_е_н_а_н_т_а_ оставить в дураках!"
Спустя еще некоторое время она уже больше не сидит с лейтенантом, а требует у бармена свой плащ и сумочку, а потом говорит нарочито громким голосом: "Я хочу пойти погулять. Кто-нибудь хочет пойти погулять со мной?"
Я говорю себе: "Ты можешь продолжать говорить "нет" и отталкивать их, но ты не можешь делать это все время, или ты не получишь ничего. Рано или поздно тебе придется что-то предпринять". Так что я холодно произнес: "_Я погуляю с тобой". И мы вышли. Мы прошли несколько кварталов и увидели кафе, и она говорит: "У меня есть идея - давай купим кофе и сэндвичи, а потом пойдем ко мне и съедим их".
Звучало это неплохо, так что мы зашли в кафе, и она заказала три кофе и три сэндвича, и я за них заплатил.
Когда мы выходили из кафе, я подумал: "Что-то не так - слишком много сэндвичей!"
По пути к ее мотелю она говорит: "Знаешь, у меня не будет времени с есть с тобой эти сэндвичи, потому что тут ко мне придет один лейтенант..."
Я подумал: "Все, я провалился. Ведь меня же учили, как это надо делать, а я провалился. Я купил ей сэндвичей на доллар и десять центов, и ничего перед этим не спросил, и теперь я _з_н_а_ю_, что не получу ничего! Моему учителю будет стыдно за меня; уже поэтому я обязан отыграться".
Я внезапно останавливаюсь и говорю ей: "Ты... ты хуже ШЛЮХИ!"
"Че-е-е?"
"Ты заставила меня купить эти сэндвичи, и что же я получу за это? Н_и_ч_е_г_о_!"
"Ну, ты, скупердяй!" - говорит она. Если тебя это так волнует, я в_е_р_н_у_ тебе деньги за эти сэндвичи!"
Но ей не удалось взять меня на пушку.
"Что ж, верни мне их"
Она остолбенела. Она медленно полезла в сумочку, вытащила немного денег, которые у нее были с собой, и отдала их мне. Я взял свой сэндвич и кофе и ушел.
Когда я покончил с едой, я вернулся в бар, чтобы отчитаться перед своим наставником. Я все объяснил ему и сказал, что мне очень жаль, что я провалился, но что я пытался отыграться.
Он хладнокровно говорит: "Все в порядке, Дик, все нормально. Раз ты ничего не купил ей в конечном счете, она будет спать с тобой сегодня ночью"
- "Что?" -
"Поверь мне", - уверенно говорит он. "Она будет спать с тобой. Я з_н_а_ю_ это"
"Но ее даже нет _з_д_е_с_ь_! Она у _с_е_б_я_ с этим лей..."

     

total

"Все в порядке"
Дело идет к двум часам, бар закрывается, а Энн не появилась. Я спрашиваю его и его жену, можно ли мне снова пойти к ним. Они говорят, конечно можно.
Как раз когда мы выходили из бара, я вижу Энн, бегущую через 66-е шоссе прямо ко мне. Она кладет свою руку в мою и говорит: "Ну, пойдем ко мне".
Мой друг был прав. Это было потрясающе!
Когда осенью я вернулся в Корнелл, я танцевал с сестрой одного аспиранта, которая приехала из Вирджинии. Она была очень хорошенькая, и я вспомнил свой урок. "Пойдем в бар и выпьем", - сказал я.
На пути к бару я набирался храбрости попробовать это на о_б_ы_ч_н_о_й девушке. В конце концов, вы можете презирать девицу из бара, которая пытается заставить вас купить ей выпивку - но обычная, хорошенькая девушка с Юга?
Мы вошли в бар, и, прежде чем сесть, я сказал: "Слушай, до того, как я куплю тебе выпивку, я хочу знать одну вещь: ты будешь спать со мной этой ночью?"
"Да"
Значит, это проходит даже с обычной девушкой! Но, несмотря на эффективность этого метода, я, честно говоря, ни разу больше не применял его. Мне не нравится делать это так. Но было интересно узнать, что мир устроен совсем иначе, чем меня учили в детстве.

     

Veonika

Хм..... очень странный кусок. Блин, если б у меня так спросили, я бы дала по морде.

-----------------

"You have to sit by the side of a river a very long time before a roast duck will fly into your mouth." -G. Kawasaki

     

total

Это ты на эмоциях....от этого-esli u muza ljubovnica :wink:

     

Veonika

да нет.... Для меня это дико, если в баре парень и девушка платят раздельно (ну по крайней мере, если они как минимум флиртуют). А вообще я не флиртую в барах, не знаю

-----------------

"You have to sit by the side of a river a very long time before a roast duck will fly into your mouth." -G. Kawasaki

     

total

Если раздельно-мужчине дают понять,что сегодня(сейчас) скорее всего секса не будет...Кто девушку ужинает-тот её и танцует...

     

radon

Анегдод в тему.
- Поручик, как Вам удаётся переспать с совершенно незнакомыми барышнями???
- Ничего сложного. Я еи сразу говорю - "Мадемуазель, позвольте я Вам впердолю?".
- Поручик, да за это ведь можно и по мордасам!
- Можно и по мордасам, но обычно - впердоливаю....

     

onno

Это анекдот из модной сейчас школы пикаперов, когда три слова - 2 девушки, СПБ, Стокгольм, и одноразовая встреча может быть записана в книжечку побед. Сомнительные победы.

     

total

ЛАТЫНЬ ИЛИ ИТАЛЬЯНСКИЙ?
В Бруклине была итальянская радиостанция, и мальчиком я часто слушал ее целыми днями. Мне НРАвились РИТмичные ЗВУки, идущие через меня, как будто я был в океане, и волны были не очень большие. Я садился у приемника и позволял этим волнам качать меня, на этом ПРЕкрасном итаЛЬЯнском. В этих итальянских программах всегда были какие-то семейные сцены, где отец ссорился с матерью.
Высокий голос: - "Нио тека ТИЕто капето ТУтто..." -
Громкий, низкий голос: - "ДРО тоне пала ТУТто!!" - (хлопая себя рукой по разным частям тела)
Это было здорово! Я научился воспроизводить все эти эмоции: я мог кричать, я мог смеяться, и все такое. Итальянский - восхитительный язык.
В нашем районе было много итальянцев. Однажды я катался на велосипеде, и какой-то водитель-итальянец рассердился на меня, высунулся из своего грузовика и, жестикулируя, заорал что-то вроде: - "Ме аРРУча ЛАМпе этта ТИче!" -
Я стоял как оплеванный. Что это значит? Что я должен орать в ответ?
Я спросил у своего школьного приятеля-итальянца, и он дал мне совет: "Просто отвечай: - "А те! А те!" - это значит: "Сам такой! Сам такой!"
Я решил, что это великолепная идея. Теперь я всегда кричал в ответ: "А те! А те!", не забывая размахивать руками. Когда я освоился с этим, я стал развивать свои способности дальше. К примеру, я еду куда-то на велосипеде, и какая-нибудь дамочка со своим автомобилем оказывается у меня на пути, и я кричу: "ПУцциа а ля маЛОче!" - и она убирается с дороги! Какой-то ужасный итальянский мальчишка ругается на нее своими ужасными итальянскими ругательствами!
Было не так уж просто распознать в моем итальянском фальшивку. Однажды, уже в Принстоне, я въезжал на своем велосипеде на стоянку Пальмеровской лаборатории, и кто-то загородил проезд. Я, по своему обыкновению, ору: "оРЕцце каБОНка МИче!", отчаянно жестикулируя и колотя тыльной стороной одной руки по ладони другой.
А чуть поодаль, на другой стороне большого газона, садовник-итальянец сажает цветы. Он бросает работу, машет руками и радостно кричит: - "РЕцца ма ЛИа!" -
Я не менее радостно кричу: - "РОНте БАЛЬта!" - Он не знал, а я не знал, что он сказал, а он не знал, что я сказал. Но все прошло отлично! Это было здорово! Это сработало! На самом деле, когда они слышат интонацию, они немедленно узнают свой итальянский - может быть, это миланский диалект, а не романский - какая разница. Главное, что он итаЛЬЯнец! Так что все идет превосходно. Но вы должны быть абсолютно уверены в себе. Продолжайте, как ни в чем не бывало, и все будет в порядке.
Однажды я приехал из колледжа домой на каникулы, и моя сестра была грустной, она чуть не плакала: ее девочки-скауты устраивали банкет "Отцы и дочки", а наш отец был в от езде, продавал униформы. Я сказал, что я могу пойти с ней, раз я ее брат (я на девять лет старше, так что это не было очень уж глупо).
Когда мы туда пришли, я немного посидел среди отцов, но они мне быстро надоели. Они пришли с дочками на этот маленький праздник, но говорили только о ценах на бирже - они не умели разговаривать с собственными детьми, и еще меньше - с чужими.
На этом банкете девочки развлекали нас всякими сценками, стихами, и так далее. Потом они вдруг вынесли какую-то странную штуку, похожую на фартук, с дыркой для головы наверху, и объявили, что теперь отцы будут развлекать _и_х_.
Каждый отец должен был встать, сунуть голову в эту дырку и сказать что-нибудь - один парень прочел "У Мэри был барашек" - и они не знали, что делать. Я тоже не знал, что делать, но когда я встал, я сказал им, что я сейчас прочту маленькое стихотворение, и я прошу прощения, что оно не на английском, но я уверен, что они все равно его оценят.
- А ТУЦЦО ЛАНТО -
- Поиси ди Паре -
- ТАНто САка ТУЛна ТИ, на РУта ТУчи ПУти ТИ ла.
РУНто КАта ЧАНто ЧАНта МАНто ЧИ ла ТИ да.
ЙАЛЬта КАра СУЛЬда МИ ла ЧАта ПИча ПИ но ТИ то БРАЛЬда пе те ЧИна нана ЧУНда лала ЧИНда лала ЧУНда!
РОНто пити КА ле, а ТАН то ЧИНто квинта ЛАЛЬда
О ля ТИНта далла ЛАЛЬта, ЙЕНта ПУча ТАЛЬта! -
Я прочел три или четыре подобных строфы, вложив туда все эмоции, которые я слышал на итальянском радио, и детей нельзя было остановить, они бегали по проходам и хохотали от удовольствия.
Когда банкет кончился, их воспитатель и какой-то учитель подошли ко мне и сказали, что они поспорили о моем стихотворении. Один из них думал, что оно на итальянском, а другой полагал, что это латынь. "Кто из нас прав?" - спросил меня учитель. "Спросите ваших подопечных", - посоветовал им я. "Они-то сразу поняли, что это за язык".

     

total

ТРИНАДЦАТЬ РАЗ
Однажды ко мне пришел учитель из местного колледжа и попросил меня прочесть там лекцию. Он предложил мне пятьдесят долларов, но я объяснил ему, что деньги меня не волнуют. "Это ведь _г_о_р_о_д_с_к_о_й_ колледж, верно?"
"Да"
Я вспомнил, какая бумажная канитель начиналась всякий раз, как я имел дело с государством, так что я улыбнулся и сказал: "Я с удовольствием прочитаю эту лекцию. Но с одним условием". Я выбрал число наобум и продолжал: "Я не буду подписываться больше тринадцати раз, включая подпись на чеке!"
Он тоже улыбнулся: "Тринадцать раз? Нет проблем"
И вот началось. Сперва я должен подписать что-то насчет того, что я лоялен по отношению к правительству, иначе мне нельзя читать лекцию в городском колледже. И я должен подписать это дважды, правда? Затем шла какая-то расписка для города - не помню какая. Очень скоро числа пошли вверх.
Я должен был расписаться в том, что занимаю отвечающую существу вопроса должность профессора, чтобы гарантировать (ведь это государственное дело!), что я не являюсь женой или другом какого-нибудь засевшего в колледже негодяя, который заплатит мне эти деньги безо всякой лекции. Нужно было гарантировать много всяких вещей, и подписей становилось все больше.
Парень, который сперва так мило улыбался, делался все мрачнее. Но все обошлось. Я подписался ровно двенадцать раз. Оставалась еще одна подпись на чеке, так что я спокойно отправился туда и прочел им лекцию.
Спустя пару дней этот парень зашел ко мне, чтобы отдать чек. Он имел жалкий вид. Он не мог отдать мне деньги, пока я не подпишу бумагу, что я действительно прочел лекцию.
Я сказал ему: "Если я подпишу бумагу, я не смогу подписать чек. Но т_ы_ был там. Ты слышал лекцию; почему бы тебе не подписать эту бумагу?"
"Слушай, - говорит он, - разве все это не глупо?"
"Нет. Мы договорились об этом с самого начала. Мы не думали, что дело действительно дойдет до тринадцати, но таков наш договор, и я думаю, мы должны его держаться".
Он сказал: "Слушай, я работал как вол, я обошел всех. Я испробовал в_с_е_, но они говорят, что это невозможно. Ты просто не можешь получить свои деньги, пока не подпишешь бумагу"
"Хорошо", - сказал я. "Я подписался двенадцать раз, и я прочел лекцию. Мне не нужны деньги"
"Но я не хочу так _п_о_с_т_у_п_а_т_ь_ с тобой"
"Не волнуйся. Дело сделано, все нормально"
На следующий день он позвонил мне. "Они не могут не дать тебе эти деньги. Они уже отсчитали эти деньги и списали их, так что они д_о_л_ж_н_ы заплатить их тебе"
"Прекрасно. Если они должны заплатить мне эти деньги, пусть они заплатят мне эти деньги"
"Но ты должен подписать бумагу"
"Я не буду подписывать бумагу"
Я поставил их в тупик. Не было такой графы для денег, которые человек заработал, но не хочет получать.
В конце концов они уладили это дело. Это отняло у них много времени и было совсем не просто - но я использовал тринадцатую подпись, чтобы получить деньги по чеку.

     

total

ВЗЛОМЩИК ВСТРЕЧАЕТ ВЗЛОМЩИКА
Открывать замки без ключа меня научил один парень, его звали Лео Лавателли. Оказывается, открыть обычный автоматический замок - вроде "американского" - очень просто. Вы вставляете отвертку в замочную скважину (сбоку, чтобы отверстие оставалось свободным) и пытаетесь повернуть ее. Она не поворачивается, потому что там внутри имеются штырьки, которые должны быть подняты на определенную высоту (ключом). Поскольку замок сделан не идеально точно, он в большей степени держится на одном штырьке, чем на всех остальных. Если вы теперь засунете туда специальной формы проволоку - скажем, канцелярскую скрепку с расплющенным концом, и будете тыкать ею во всех направлениях, вы рано или поздно поднимете этот единственный штырек, на который приходится большая часть нагрузки, как раз на нужную высоту. Замок чуть-чуть подается, так что первый штырек остается на месте - он уже не может опуститься назад. Теперь большая часть нагрузки приходится на другой штырек, и вы продолжаете действовать методом случайного тыка еще несколько минут, пока все штырьки не встанут как надо.
Отвертка постоянно соскальзывает, и вы слышите "тик-тик-тик", и это сводит вас с ума. Там есть такие маленькие пружинки, которые толкают штырьки назад, после того, как вынут ключ, и вы слышите, как они щелкают, когда вы убираете отвертку (иногда вы нарочно убираете отвертку, чтобы узнать, продвинулись ли вы хоть на шаг - может, вы давите слишком сильно, или еще что-нибудь не так). Так что вы действуете подобно Сизифу: всегда возвращаетесь к подножию горы.
В общем технология довольно проста, но требует практики. Нужно научиться давить на отвертку с определенной силой: достаточно сильно, чтобы удерживать штырьки в поднятом положении, но, самое главное, не настолько сильно, чтобы мешать им подниматься. Большинство людей не осознает, что не так уж трудно открыть те замки, на которые они без конца запирают себя и других.
Когда мы начинали работать над атомным проектом в Лос-Аламосе, все делалось в такой спешке, что ничего не было подготовлено как следует. Все наши секреты - всю информацию об атомной бомбе - мы держали в бюро, которые, если вообще имели замки, так только висячие, самое большее с тремя штырьками; открыть их было проще, чем банку пива.
Чтобы еще увеличить надежность, каждое такое бюро снабдили длинным железным прутом, проходящим через ручки ящиков, а этот прут, в свою очередь, крепился висячим замком.
Один парень говорит мне: "Смотри, какую новую штуку они добавили сюда
- сможешь ты теперь открыть бюро?"
Я посмотрел на бюро сзади и увидел, что задние стенки ящиков не сплошные. В каждой из них была щель с проволочным стержнем, по которому мог свободно перемещаться зажим (держащий бумаги в ящике). Я залез сзади в один из ящиков, отодвинул зажим и начал вытаскивать бумаги через щель одну за другой. "Гляди-ка! - сказал я, - не надо даже открывать замок".
В Лос-Аламосе мы чувствовали, что делаем одно общее дело, и мы считали своим долгом указывать на недостатки. Я все время объяснял, что эти штуки ненадежны, что хотя все _с_ч_и_т_а_ю_т их надежными из-за стальных прутьев и висячих замков, это ни черта не значит.
Если мне нужен был чей-нибудь отчет, а человек был в отъезде, я, чтобы показать, что замки ничего не дают, просто шел к нему в офис, открывал бюро и доставал нужную бумагу. Когда я кончал с ней работать, я возвращал ее назад: "Спасибо за отчет".
"Где ты его взял?"
"В твоем бюро"
"Но я _з_а_п_и_р_а_л_ его!"
"Я _з_н_а_ю_, что ты запирал его. Замки ненадежны"
В конце концов мы получили несколько новых бюро, которые имели кодовые замки фирмы "Мослер Сейф Компани". Там было три ящика. Когда верхний ящик был выдвинут, можно было свободно выдвинуть и два других. Чтобы открыть верхний ящик, нужно было повернуть ручку влево, вправо и снова влево, устанавливая числа кода, а затем установить число десять, - после этого внутри открывался шпингалет. Запереть бюро можно было, задвинув сперва оба нижних ящика, потом верхний, и заменив число десять любым другим, - тогда шпингалет поднимался обратно.
Это был, конечно, прямой, ничем не прикрытый вызов. Я обожаю загадки. Один парень пытается придумать защиту от другого парня; я должен перехитрить его!
Сначала следовало понять, как этот замок работает, так что я разобрал тот, который был на моем бюро. Устроен он был так. Три диска насажены на одну ось, один за другим, и в каждом диске имеется вырез. Чтобы замок можно было открыть, вырезы должны стоять в ряд, друг за другом, - тогда, если вы поставите число десять, маленькая фрикционная передача опустит шпингалет в образованный ими паз.
Чтобы крутить эти диски, на ручке с внутренней стороны имеется стерженек, и такой же стерженек торчит из первого диска на том же расстоянии от центра. Повернув ручку на один полный оборот, вы подцепляете первый диск.

     

total

С тыльной стороны первого диска тоже есть стерженек на том же расстоянии от центра, что и стерженек на лицевой стороне второго диска, так что когда вы повернули ручку дважды, вы подцепили уже второй диск.
Крутя ручку дальше, вы стерженьком, находящимся с тыльной стороны второго диска, цепляете стерженек на лицевой стороне третьего диска и поворачиваете третий диск в правильное положение, устанавливая первое кодовое число.
Теперь вы должны повернуть ручку в другую сторону на полный оборот, чтобы зацепить второй диск с другой стороны, и затем установить второе кодовое число, а с ним и второй диск.
Затем вы снова меняете направление и ставите на место первый диск. Теперь вырезы выстроились в ряд, и, выставив число десять, вы открываете бюро.
Я долго бился, но сделать ничего не мог. Я купил несколько руководств для взломщиков сейфов, но все они были похожи друг на друга. В начале книги вам рассказывают несколько историй о фантастических подвигах взломщиков сейфов, вроде женщины, попавшей в мясной холодильник и замерзающей там насмерть, но взломщик, вися вверх ногами, открывает его за две минуты. Или на дне океана лежат драгоценные меха, или золотые слитки, и взломщик ныряет туда и открывает сундук.
Во второй части книги вам объясняют, как взламывать сейфы. Тут начинаются всевозможные идиотские рекомендации вроде: "Имеет смысл попробовать дату в качестве кода, потому что многие люди любят использовать даты". Или: "Вникните в психологию владельца сейфа, подумайте, что он мог использовать при выборе кода". И "Секретарша часто боится забыть забыть код сейфа, поэтому она может записать его в одном из следующих мест: на ребре ящика стола, на списке фамилий и адресов..." и так далее.
Я все же _н_а_ш_е_л_ в этих книгах кое-что полезное о том, как открывать обычные сейфы; эта идея довольно проста. Обычные сейфы имеют еще одну ручку, наподобие дверной, и если с силой надавить на нее, то из-за неизбежных отклонений в размерах (как в случае замка) шпингалет, пытающийся пройти через вырезы в дисках (которые не стоят в ряд), давит больше на один диск, чем на другие. Когда вырез на этом диске заходит под шпингалет, раздается слабый щелчок, который можно услышать при помощи стетоскопа, или трение чуть-чуть уменьшается, и это можно почувствовать (натирать предварительно кончики пальцев наждачной бумагой не обязательно), и вы говорите себе: "Ага! Вот число!"
Вы не знаете, какое это число - первое, второе или третье, но вы запросто можете выяснить это, определив, сколько раз нужно повернуть ручку в другую сторону, чтобы снова услышать такой же щелчок. Если чуть меньше одного полного оборота - это первый диск, если чуть меньше двух - второй (с учетом поправки на толщину стерженьков).
Этот полезный прием проходит только с обычными сейфами, у которых есть еще одна ручка, так что я по-прежнему не знал, что мне делать.
Я пробовал применять к этим бюро всякие вспомогательные приемы; пытался, например, не открывая верхний ящик, отодвинуть задвижки двух нижних: откручивал винт на передней стенке и шарил внутри проволокой с петлей на конце.
Я крутил ручку очень быстро, а потом сразу ставил на десять, надеясь, что возросшее трение каким-то образом поставит диски в нужное положение. Я испробовал _р_е_ш_и_т_е_л_ь_н_о_ все. Я был в отчаянии.
Я также произвел некоторые систематические изыскания. К примеру, типичный код был 69-32-21. Откроют ли сейф числа, близкие к этим? Если первое число 69, годится ли 68? Или 67? Для наших замков ответ был "да" для обоих, но 66 уже не годилось. Точно так же можно было промахнуться на два в большую сторону. Значит, проверять нужно лишь одно число из пяти: нуль, пять, десять, пятнадцать и так далее. Проверяя таким образом двадцать чисел из ста, мы получаем 8000 вариантов, вместо 1_000_000 вариантов при проверке всех возможных кодов.
Следующий вопрос был, за какое время я смогу перебрать эти 8000 вариантов. Предположим, первые два числа я набрал правильно, скажем, это числа 69-32, но я этого не знаю - я набрал 70-30. Теперь я могу пробовать двадцать возможных третьих чисел, не устанавливая каждый раз заново первые два. Пусть теперь я правильно набрал только первое число. Попробовав двадцать вариантов третьего числа, я двигаю второй диск лишь самую малость, и снова пробую двадцать вариантов третьего числа.
Я все время упражнялся на своем собственном сейфе, так что я мог делать все это чертовски быстро, не сбиваясь и не путая первое число. Подобно цирковому жонглеру, я добился абсолютного ритма и мог перебрать 400 вариантов кода меньше, чем за полчаса. Стало быть, я мог открыть сейф самое большее за восемь часов - в среднем за четыре часа.

     

total

В Лос-Аламосе был еще один парень, его звали Стейли, который тоже любил возиться с замками. Мы то и дело обсуждали эту проблему, но оба мы немногого добились. Когда мне пришла в голову идея, как открыть сейф в среднем за четыре часа, мне захотелось показать это Стейли, так что я пошел в один из офисов вычислительной лаборатории и спросил: "Вы не возражаете, если я использую ваш сейф? Я хочу показать кое-что Стейли".
В это время туда зашли несколько парней - техники или программисты - и один из них кричит: "Эй, все, глядите, Фейнман сейчас покажет Стейли, как открывать сейф, ха, ха, ха!" На самом деле я не собирался открывать сейф; я только хотел показать Стейли, как быстро перебирать два последних числа кода, не сбиваясь и не устанавливая каждый раз заново первое число.
Я начал: "Предположим, первое число - сорок, а в качестве второго числа мы пробуем пятнадцать. Мы крутим туда, потом ставим десять; снова туда, на пять дальше, и снова обратно, на десять, и так далее. Вот мы перебрали все возможные третьи числа. Теперь мы пробуем двадцать в качестве второго числа: мы крутим туда, потом на десять; на пять дальше, на десять; еще на пять дальше, на десять, ЩЕЛК!" Моя челюсть отвисла: первое и второе число оказались верными!
Никто не видел выражения моего лица, потому что я стоял к ним спиной. Стейли был очень удивлен, но мы оба быстро сообразили, что случилось, и я эффектным жестом распахнул верхний ящик и, как ни в чем не бывало, закончил: "И дело в шляпе!"
Стейли подыграл мне: "Я все понял; это замечательный метод" - и мы ушли. Все были поражены. Это было чистое везение. Теперь я имел репутацию н_а_с_т_о_я_щ_е_г_о_ взломщика сейфов.
У меня ушло два с половиной года, чтобы дойти до этого (я ведь еще заодно работал над бомбой!), но я решил, что я победил эти сейфы, в том смысле, что если бы возникла реальная проблема - если бы кто-нибудь исчез или умер, и никто другой не знал бы кода, а содержимое сейфа было бы необходимо - я смог бы открыть его. После несообразных подвигов всех этих взломщиков в книгах это казалось мне вполне приличным достижением.
В Лос-Аламосе некуда было пойти развлечься, а как-то развлекаться надо было; играть с Мослеровским замком моего бюро было одним из моих развлечений. Однажды я заметил интересную вещь: когда верхний ящик выдвинут, а на циферблате оставлено десять (что всегда происходит, когда кто-то открыл бюро и вынимает из него бумаги), шпингалет по-прежнему опущен. Что значит, что шпингалет по-прежнему опущен? Это значит, что он находится в пазу, образованном тремя дисками, которые по-прежнему стоят как надо. А-а-а-а-а!
Если я теперь чуть поверну ручку, шпингалет поднимется; если я сразу вернусь на десять, он опять опустится, потому что паз все еще существует. Если я буду отходить каждый раз на пять чисел дальше, в какой-то момент шпингалет уже не опустится обратно, когда я вернусь к десятке: я повернул первый диск и разрушил паз. Последнее число, после которого шпингалет еще опускался, - это последнее число кода!
Я тут же понял, что я могу точно так же узнать и второе число: раз я уже знаю третье, я могу крутить ручку в другую сторону и сдвигать первый диск все дальше и дальше, пока он не зацепит второй и не разрушит паз. Последнее число, при котором шпингалет все еще опускался, будет вторым числом кода.
Если бы у меня хватило терпения, я мог бы узнать таким способом все три числа, но определять первое число таким хитрым путем будет куда более хлопотным делом, чем просто попробовать на запертом бюро все двадцать вариантов кода с уже известными вторым и третьим числами.
Я тренировался и тренировался, пока не научился извлекать два последних числа из открытого бюро, почти не глядя на циферблат. Теперь, когда я обсуждал физические проблемы у кого-нибудь в офисе, я прислонялся к открытому бюро и, вроде как иногда рассеянно играют связкой ключей, когда говорят, я покручивал себе ручку вперед и назад, вперед и назад. Время от времени я щупал пальцем шпингалет, так что мне не нужно было смотреть, опускается он еще или нет. Так я узнал последние два числа для многих бюро. Когда я возвращался к себе, я записывал эти числа на листке бумаги, который я хранил внутри замка моего бюро. Я разбирал замок каждый раз, чтобы достать листок - я считал это место очень надежным.
Очень скоро я стал набирать авторитет; происходило примерно вот что. Кто-нибудь окликал меня: "Эй, Фейнман! Кристи нет в городе, а нам нужен документ из его сейфа - ты можешь открыть его?"
Если я знал, что для этого сейфа у меня нет двух последних чисел, я просто говорил: "Прости, но я не могу сейчас помочь тебе; у меня такая-то срочная работа". В противном случае я говорил: "Ясное дело, могу, но мне нужно сходить за инструментами". Инструменты мне были ни к чему, но я шел в свой офис, открывал бюро, доставал свой листок и смотрел: "Кристи - 35, 60". Затем я брал отвертку, шел в офис Кристи и закрывал за собой дверь. Само собой, не следует показывать всем и каждому, как это делается!

     

total

Я оставался один и открывал сейф за пару минут. Все, что мне нужно было сделать - это попробовать самое большее двадцать первых чисел; потом я садился рядом и читал какой-нибудь журнал, минут пятнадцать-двадцать. Не стоило создавать впечатление, что это слишком просто; кто-нибудь мог смекнуть, что здесь дело нечисто! Потом я распахивал дверь и объявлял: "Он открыт".
Люди думали, что я открываю эти сейфы с нуля. Я поддерживал их убеждение, возникшее после того случая со Стейли, что я могу открыть мертвый сейф. Никто не догадался, что я извлекал из их сейфов два последних числа, несмотря на то - а может быть, именно потому - что я делал это _в_с_е_ время, как карточный шулер, который всюду появляется с колодой карт.
Я часто ездил в Окридж проверять технику безопасности на урановом заводе. Все это происходило в постоянной спешке, потому что время было военное, и однажды мне пришлось поехать туда в выходные. Было воскресенье, и мы собрались в офисе одного парня - какой-то генерал, глава или вице-президент какой-то компании, еще несколько важных шишек и я. Мы должны были обсудить доклад, лежавший в сейфе у этого парня - в потайном сейфе - как вдруг до него дошло, что он не знает кода. Только его секретарша знала код; он позвонил ей, и оказалось, что она уехала на пикник в горы.
Пока все это происходило, я спросил: "Вы не возражаете, если я повожусь с сейфом?"
"Ха, ха, ха - сколько угодно!" Я подошел к сейфу и стал с ним возиться.
Они принялись обсуждать, где бы достать автомобиль, чтобы поехать и найти секретаршу, и парень сгорал со стыда, потому что все эти люди стояли и ждали, а он, как последний болван, не мог открыть свой собственный сейф. На него уже начинали злиться, обстановка накалялась, и тут ЩЕЛК! - сейф открылся.
За десять минут я открыл сейф, содержащий всю секретную документацию по этому заводу. Это их ошеломило. Очевидно, надежность этих сейфов не так уж надежна. Это был страшный удар: все эти "совершенно секретные" штучки, высшие тайны, заперты в этом чудесном потайном сейфе, а этот парень открывает его за десять минут!
Конечно, я смог открыть этот сейф благодаря своей вечной привычке снимать два последних числа. Когда я приезжал в Окридж месяцем раньше, я был в том же офисе, и сейф был открыт, и я машинально определил два последних числа - это уже превратилось в манию. Хотя я не записал их тогда, я все же смог их смутно припомнить. Сперва я попробовал 40-15, потом 15-40, но результат был нулевой. Тогда я попробовал 10-45 со всеми первыми числами, и сейф открылся.
Похожая история произошла еще раз, когда я снова приехал в Окридж на выходные. Я написал отчет, который должен был утвердить один полковник; отчет лежал у него в сейфе. Все остальные хранили документы в бюро, таких же, как у нас, в Лос-Аламосе, но он был полковник, так что у него был куда более внушительный сейф, с двумя дверцами и громадными рукоятками, посредством которых из корпуса выдвигались четыре стальных прута толщиной три четверти дюйма каждый. Тяжелые латунные дверцы распахнулись, полковник извлек мой отчет и сел его читать.
До этого мне не приходилось видеть по-настоящему _х_о_р_о_ш_и_х сейфов, поэтому я спросил его: "Вы не станете возражать, если я осмотрю ваш сейф, пока вы читаете отчет?"
"Валяйте", - ухмыльнулся он, уверенный, что я для его сейфа не опасен.
Я посмотрел на обратную сторону массивной латунной дверцы и обнаружил, что ручка, которой устанавливают код, связана с маленьким замком, в точности таким же, как на моем бюро в Лос-Аламосе. Та же компания, тот же маленький шпингалет; разница только в том, что когда шпингалет опущен, громадные рукоятки, торчащие из сейфа, могут могут раздвинуть несколько стержней, и при помощи целой кучи рычагов вы можете втащить обратно в корпус все эти стальные прутья толщиной три четверти дюйма. Оказалось, что весь сложный механизм зависит от этого маленького шпингалетика.
Исключительно из профессионального интереса, чтобы у_б_е_д_и_т_ь_с_я, что замок действительно такой же, я определил два числа тем же способом, какой я применял для бюро.
Полковник в это время читал мой отчет. Когда он кончил, он сказал: "Хорошо, все в порядке", положил отчет в сейф, ухватился за громадные рукоятки и захлопнул тяжелые дверцы. Это звучало очень неплохо, когда они закрылись, но я знал, что все это одна психология, потому что по сути это все та же до слез знакомая система.
Я не мог удержаться, чтобы не подколоть его самую малость (у меня всегда была слабость к этим военным в таких замечательных блестящих мундирах), и я сказал: "Судя по тому, с каким видом вы закрыли сейф, вы, кажется, считаете, что его содержимое находится в полной безопасности".
"Еще бы"

     

total

"Вы так думаете только потому, что штатские называют это сейфом" (Я нарочно вставил слово "штатские", чтобы получилось, что штатским удалось одурачить полковника)
Он очень рассердился: "Вы что, не считаете этот сейф надежным?"
"Хороший взломщик откроет его за тридцать минут"
"Можете _в_ы_ открыть его за тридцать минут?"
"Я сказал - _х_о_р_о_ш_и_й взломщик. У меня это займет почти сорок пять".
"Отлично!" - говорит он. "Моя жена ждет меня дома с ужином, но я останусь здесь и полюбуюсь на вас, а _в_ы_ сейчас же сядете и будете корпеть над этим чертовым сейфом сорок пять минут, и _н_е_ откроете его!" Он уселся в свое большое кожаное кресло, задрал ноги на стол и стал читать газету.
Я с уверенным видом беру стул, ставлю его около сейфа, усаживаюсь и начинаю крутить ручку в разные стороны, просто чтобы создать видимость работы.
Минут через пять - это довольно большой срок, если вы просто сидите и ждете - он стал терять терпение: "Ну что, как ваши успехи?"
"В таких делах успех может быть только один - открыть сейф"
Я решил, что через пару минут будет в самый раз, и принялся за дело всерьез; две минуты спустя, ЩЕЛК - сейф открылся.
Челюсть полковника отвисла, а глаза вылезли из орбит.
"Полковник", - сказал я торжественно, - послушайте, что я скажу вам об этих замках: когда дверца сейфа или верхний ящик бюро открыты, совсем нетрудно определить код. Именно это я и сделал, пока вы читали мой отчет, но только для того, чтобы указать вам на эту опасность. Вы должны приказать, чтобы все сотрудники запирали свои бюро на время работы, потому что когда эти бюро открыты, они очень, очень уязвимы".
"О-о-о! Я понимаю! Это очень интересно!" Теперь мы были с ним заодно.
Когда я приехал в Окридж в следующий раз, все секретарши и вообще все, кто знал меня, просили: "Не ходи здесь! Не ходи здесь!"
Оказалось, полковник разослал всем служащим завода записку: "Во время последнего визита мистера Фейнмана видели ли вы его в служебное или неслужебное время в вашем офисе, поблизости от вашего офиса или проходящим через ваш офис?" Кто-то ответил "да", другие ответили "нет". Те, кто ответили "да", получили вторую записку: "Пожалуйста, смените код вашего сейфа".
Полковник принял решение: опасность представлял _я_. И из-за меня все они должны были сменить свои коды. Это целая проблема - менять код и запоминать новый, так что все они сердились на меня и не хотели, чтобы я к ним приближался: может, им придется менять код еще раз. Надо ли говорить, что их бюро по-прежнему оставались открытыми во время работы!
В Лос-Аламосе была специальная библиотека, где хранились все документы, которые мы когда-либо писали. Это была комната без окон с бетонными стенами и большой красивой дверью, на которой был железный штурвал, и он мог вращаться - как в банковских подвалах. Во время войны я сделал попытку рассмотреть эту дверь поближе. Среди библиотекарей была одна моя знакомая девушка, и я упросил ее дать мне немного поиграть с дверью. Дверь меня очаровала: на ней был самый большой замок, какой я когда-либо видел! Я обнаружил, что я никак не смогу использовать свой метод извлечения двух последних чисел, чтобы проникнуть внутрь. К сожалению, поворачивая рукоятку, когда дверь была открыта, я заставил замок сработать, так что он торчал наружу, и дверь не могли закрыть, пока не пришла та девушка и не отперла его снова. Это был конец моего знакомства с дверью. У меня не было времени, чтобы разобраться, как работает замок; он был далеко за пределами своих возможностей.
Послевоенным летом я снова приехал в Лос-Аламос из Корнелла, где я читал лекции в течение учебного года: я должен был написать несколько бумаг и закончить кое-какую работу. В самый разгар работы мне понадобилось сослаться на один документ, который я писал давно и плохо помнил; теперь он был в библиотеке.
Я пошел за документом и увидел солдата, который расхаживал туда-сюда с винтовкой в руках. Была суббота, а после войны библиотека была закрыта по субботам.
Тогда я вспомнил, что сделал мой друг, Фредрик де Хоффман. Он работал в отделе рассекречивания. После войны военные решили рассекретить некоторые документы, и он должен был так часто ходить в библиотеку и обратно - взглянуть на этот документ, взглянуть на тот документ, проверить это, проверить то - что он чуть не свихнулся! И он скопировал все документы - все секреты атомной бомбы - и держал их в девяти бюро в своем офисе.

     

total

Я пошел к его офису, и там горел свет. Казалось, кто-то - может, его секретарша - просто вышел на пару минут, так что я стал ждать. Пока я ждал, я от нечего делать начал крутить ручку на одном из бюро (кстати говоря, у меня не было двух последних чисел для этих сейфов; они были установлены после войны, когда я уже уехал).
Я начал вертеть эту ручку, и я подумал о тех руководствах для взломщиков. Я сказал себе: "Я никогда не принимал всерьез приемы, описанные в этих книгах, и потому не пытался их применять. Посмотрим, однако, нельзя ли открыть сейфы де Хоффмана по всем правилам науки?"
Первое - секретарша: она боится забыть код, поэтому она записывает его где-нибудь. Я начал осматривать места, указанные в книгах. Ящик стола был заперт, но это был обычный замок, Лео Лавателли научил меня открывать такие - _п_и_н_г_! Я посмотрел на край ящика: пусто.
Потом я просмотрел бумаги в ящике. Я нашел листок бумаги, который есть у каждой секретарши, с тщательно выведенными греческими буквами - чтобы они могли узнавать их в математических формулах - и их названиями. И на этом листке, вдоль верхнего края, было небрежно написано: "пи=3.14159". Это шесть цифр, и с какой стати секретарше знать численное значение пи? Это было очевидно, другого объяснения быть не могло!
Я подошел к ближайшему бюро и попробовал: 31-41-59. Замок не открылся. Тогда я попробовал 59-41-31. Опять ничего не вышло. Тогда 95-14-13. Прямо, задом наперед, вверх ногами, так и этак - ничего!
Я закрыл ящик стола и уже выходил из комнаты, когда снова вспомнил о своих руководствах: "Затем попробуйте психологический метод". Я сказал себе: "Фредди де Хоффман - как раз - такой - человек, который может использовать математическую константу для кода своего сейфа".
Я вернулся к бюро и попробовал 27-18-28 - ЩЕЛК! Замок открылся! (Вторая по важности математическая константа после пи - это основание натуральных логарифмов e: 2,71828...) Там было девять бюро, и я открыл первое, а документ, который был мне нужен, был в другом - они лежали в алфавитном порядке по авторам. Я попробовал второе бюро: 27-18-28 - ЩЕЛК! Оно открывалось тем же кодом. Я подумал: "Это _в_е_л_и_к_о_л_е_п_н_о_! Я открыл все секреты атомной бомбы. Но если я собираюсь рассказывать эту историю, я должен убедиться, что все коды на самом деле одинаковые!" Несколько бюро стояли в соседней комнате, и я попробовал 27-18-28 на одном из них, и замок открылся. Я открыл уже три сейфа - везде одно и то же.
Я подумал: теперь _я_ мог бы написать руководство для взломщиков сейфов, которое переплюнуло бы любое другое, потому что в начале я рассказал бы, как я открыл сейфы, содержимое которых было более ценным, чем у любого другого сейфа, который кто-нибудь когда-нибудь взламывал - кроме, конечно, человеческой жизни - но что касается мехов или золотых слитков, я затмил их всех: я открыл сейфы, которые содержали все секреты атомной бомбы: технология производства плутония, процесс очистки, критическая масса, принцип действия бомбы, как порождаются нейтроны, устройство бомбы, размеры - вся информация, которая была известна в Лос-Аламосе, _д_о_ п_о_с_л_е_д_н_е_й_ з_а_п_я_т_о_й_!
Я вернулся ко второму бюро и вытащил документ, который был мне нужен. Потом я взял толстый красный карандаш и листок желтой бумаги, лежавший неподалеку, и написал: "Я одолжил документ #LA4312. Фейнман - взломщик сейфов". Я положил записку поверх бумаг и закрыл бюро.
Затем я подошел к тому бюро, которое я открыл первым, и написал еще одну записку: "Это было не сложнее открыть, чем то. Умный Парень", и запер бюро снова.
Затем в другом бюро, в другой комнате, я оставил записку: "Когда все коды одинаковые, одно открыть так же просто, как другое. Тот Же Парень", и запер его тоже. Я вернулся к себе в офис и стал писать отчет.
Вечером я пошел в кафетерий поужинать. Там был Фредди де Хоффман. Он сказал, что он идет работать в свой офис, и я пошел с ним, просто чтобы повеселиться.
Он начал работать и скоро пошел в соседнюю комнату к одному из стоявших там бюро - такой возможности я не учел - и его угораздило открыть как раз то бюро, куда я положил третью записку. Он выдвинул ящик и заметил там посторонний объект - такой яркий желтый лист бумаги, на котором что-то нацарапано ярко-красным карандашом.
Я читал в книгах, что когда кто-то сильно испуган, его лицо становится болезненно-желтым, но я раньше никогда этого не видел. Так вот, это чистая правда. Его лицо стало серым, желто-зеленым - было действительно страшно смотреть. Трясущейся рукой он вытащил листок. "Ч-ч-что это?" - выговорил он, весь дрожа.
Записка гласила: "Когда все коды одинаковые, одно открыть так же просто, как другое. Тот Же Парень".

     

total

"Что это значит?" - спросил я.
"Все к-к-коды моих сейфов од-д-динаковы!" - произнес он, заикаясь.
"Это не слишком удачная идея"
"Т-теперь я это п-понимаю!" - пролепетал он, потрясенный.
Другое следствие оттока крови от лица - это, должно быть, нарушение работы мозга. "Он написал, кто он! Он написал, кто он!" - запричитал вдруг Фредди.
- "Что?" - (я не подписал эту записку)
"Да-да, это _т_о_т_ ж_е _п_а_р_е_н_ь, который пытался проникнуть в Здание Омега!"
Всю войну, и даже после нее, ходили эти бесконечные слухи: "Кто-то пытался проникнуть в Здание Омега!" При работе над бомбой во время войны проводились эксперименты, в которых собирали вместе столько урана, чтобы цепная реакция только лишь началась. Они позволяли одной порции падать с_к_в_о_з_ь_ другую; в момент контакта начиналась реакция, и они измеряли, сколько выделяется нейтронов. Взрыва не происходило, потому что контакт быстро прерывался, и реакция затухала. Она все же заходила достаточно далеко, чтобы можно было убедиться, что все идет как надо, в нужном темпе и вообще в полном соответствии с теорией - _ч_р_е_з_в_ы_ч_а_й_н_о_ опасный эксперимент!
Разумеется, этот эксперимент проводился не в центре Лос-Аламоса, а за несколько миль, в изолированном каньоне, отделенном от поселка цепочкой холмов. Вокруг Здания Омега имелась ограда и стояли сторожевые вышки. Среди ночи, когда все спокойно, какой-то кролик выбегает из чащи, впиливается в ограду и поднимает шум. Солдат стреляет. Прибегает дежурный лейтенант. Что говорит солдат - что это был всего лишь кролик? Нет. "Кто-то пытался проникнуть в Здание Омега, а я его отпугнул!"
Ну, де Хоффман был бледный и дрожащий, и он не понимал, что в его логических построениях есть одно слабое место: было совсем не очевидно, что тот же парень, который пытался проникнуть в Здание Омега - это тот же парень, который стоит рядом с ним.
Он спросил меня, что ему делать.
"Ну, посмотри, не пропали ли какие-нибудь документы"
"Вроде бы все в порядке. Кажется, ничего не пропало"
Я попытался направить его к тому бюро, из которого я вынул мой документ. "Ну, э-э-э... если все коды одинаковые, может, он взял что-нибудь из другого бюро?"
"Действительно!" - говорит он, идет обратно в офис, открывает первое бюро и обнаруживает там мою вторую записку: "Это было не сложнее открыть, чем то. Умный Парень"
К этому времени ему уже было все равно, что "Тот Же Парень", что "Умный Парень": ему было совершенно ясно, что это тот самый парень, который пытался проникнуть в Здание Омега. Поэтому убедить его открыть бюро, в котором лежала моя первая записка, было особенно трудно, и я не помню, как я уговорил его сделать это.
Он начал открывать бюро, а я стал уходить по коридору, потому что я опасался, что, когда он поймет, кто сыграл с ним такую шутку, он перережет мне горло!
Так и есть: он бежит за мной по коридору; но вместо того, чтобы рвать и метать, он почти обнимал меня, таким огромным было его облегчение, что эта кошмарная история с похищением атомных секретов - это был всего лишь проказничающий я.
Спустя несколько дней де Хоффману понадобилась какая-то бумага, лежавшая в сейфе Керста. Дональд Керст уехал к себе в Иллинойс, и до него было не добраться. "Если ты смог открыть все _м_о_и_ сейфы, используя психологический метод, - сказал мне де Хоффман (я рассказал ему, как я это сделал) - может, тебе удастся таким же образом открыть сейф Керста?"
О той истории уже ходили слухи, и несколько человек пришли посмотреть на этот фантастический процесс: как я буду открывать сейф Керста - мертвый. Одиночество было мне теперь ни к чему. У меня не было двух последних чисел для сейфа Керста, а чтобы использовать психологический метод, мне нужны были люди, знавшие Керста.
Мы все пошли в офис Керста, и я проверил ящики в поисках подсказки - ничего. Затем я спросил их: "Какой код мог использовать Керст - математическую константу?"
"О, нет!" - говорит де Хоффман. "Керст сделал бы что-нибудь очень простое".
Я попробовал 10-20-30, 20-40-60, 60-40-20, 30-20-10. Ничего.
Тогда я спросил: "Как вы думаете, мог он использовать дату?"
"О, да!" - согласились они. "Он как раз такой человек, который может использовать дату".
Мы попробовали разные даты: 8-6-45, когда сбросили бомбу; 86-19-45; такую дату; другую дату; дату начала проекта. Ничего не подходило.
К этому времени большая часть людей разошлась. У них не хватило терпения смотреть, как я это делаю, но ведь единственный способ решить такую проблему - это терпение!

     

total

Я решил попробовать все, начиная приблизительно с 1900 и до текущего года. Кажется, что это очень много, но это не так: первое число - это месяц, один из двенадцати, и я могу проверять только три числа - десять, пять и нуль. Второе число - день, от одного до тридцати одного, и я могу проверять шесть чисел. Третье число - год, в то время это было только сорок семь чисел, и мне нужно было проверять девять. Так что вместо 8000 вариантов мы имеем всего 162, а это я мог перебрать за пятнадцать-двадцать минут.
К сожалению, я начал с месяцев с большими номерами, потому что, когда я наконец открыл сейф, код был 0-5-35.
Я повернулся к де Хоффману: "Что случилось с Керстом около 5 января 1935 года?"
"Его дочь родилась в 1936", - отвечает он. "Наверно, это ее день рождения"
Теперь я открыл уже два мертвых сейфа. Мое мастерство росло. Я стал профессионалом.
Тем же летом после войны парень из хозяйственного отдела пытался вывезти оборудование, купленное на государственные деньги и ставшее теперь ненужным, чтобы потом продать его; в том числе и сейф Капитана. Мы все знали об этом сейфе. Когда Капитан приезжал в Лос-Аламос во время войны, он решил, что бюро недостаточно надежны для секретов, которые будут известны _е_м_у_, так что ему пришлось завести специальный сейф.
Офис Капитана был на втором этаже одного из шатких деревянных домиков, в которых мы все работали, а сейф, который он распорядился установить, был стальной и тяжелый. Рабочим пришлось положить деревянный настил и использовать особые домкраты, чтобы поднять его по лестнице. Так как у нас было мало развлечений, все мы собрались, чтобы посмотреть, как этот здоровенный сейф с невероятными усилиями поднимают в офис Капитана, и отпускали шуточки насчет того, какого рода секреты он станет там держать. Один парень сказал, что не худо бы нам держать наши бумаги в его сейфе, а он пусть кладет свои бумаги в наши бюро. Так что этот сейф был всем известен.
Парень из хозяйственного отдела хотел его продать, но прежде нужно было извлечь его содержимое, а код был известен только Капитану, который был на Бикини, и Альварецу, который его забыл. Парень попросил меня открыть сейф.
Я поднялся в бывший офис Капитана и сказал секретарше: "Почему вы не позвоните Капитану и не спросите код у него?"
"Я не хочу его беспокоить", - отвечает она.
"Но вы собираетесь побеспокоить меня, часов этак на восемь. Я не стану ничего делать, если вы не попытаетесь с ним связаться"
"Хорошо, хорошо!" Она подняла телефонную трубку, а я пошел в другую комнату взглянуть на сейф. Он стоял там, громадный, стальной сейф, и его дверцы были распахнуты настежь.
Я вернулся к секретарше: "Он открыт"
"Невероятно!" - поразилась она и положила трубку назад.
"Нет" - объяснил я. "Он уже _б_ы_л_ открыт"
"О! Наверное, хозяйственному отделу в конце концов удалось его открыть"
Я иду к парню из хозяйственного отдела: "Я поднялся к сейфу, и он уже был открыт".
"О, да" - говорит он. "Простите, что я вас не предупредил. Я послал нашего слесаря сверлить его, но прежде, чем он начал сверлить, он попробовал открыть его, и он его открыл"
Так! Первая информация: в Лос-Аламосе теперь есть штатный слесарь. Вторая информация: этот человек умеет сверлить сейфы - искусство, мне совершенно неизвестное. Третья информация: он может открыть мертвый сейф - за несколько минут. Это _н_а_с_т_о_я_щ_и_й профессионал, н_а_с_т_о_я_щ_и_й источник информации. С таким парнем надо познакомиться.
Я узнал, что этого слесаря наняли после войны (когда не так заботились о секретности) специально для подобных случаев. Оказалось, что работы по взламыванию сейфов у него не очень много, и он заодно чинит Марчентовские арифмометры, которые мы использовали при работе над бомбой. Во время войны я тоже постоянно чинил их - так что у меня был повод для знакомства.
Вообще-то я никогда не скрывал своего желания познакомиться с кем-то и не искал поводов: я просто подходил и представлялся. Но тут был особый случай: было слишком важно познакомиться с этим человеком, и, кроме того, я знал, что прежде, чем он расскажет мне хоть один из своих секретов взламывания сейфов, мне придется доказать, что я достоин этого.
Я выяснил, где находится его мастерская - в подвале сектора теоретической физики, где я работал - и я знал, что он чинит арифмометры по вечерам, когда ими никто не пользуется. Для начала я стал проходить мимо его двери каждый вечер, когда шел в свой офис. И все. Я просто проходил мимо.
После нескольких вечеров я стал говорить "привет". Спустя немного, когда он увидел, что один и тот же парень проходит мимо каждый вечер, он тоже стал говорить "привет" или "добрый вечер".
Еще несколько недель медленного продвижения вперед, и я вижу, что он чинит Марчентовские арифмометры. Я ничего не сказал ему о них: еще не время.
Постепенно наши диалоги стали чуть длиннее: "Привет! Я вижу, у вас много работы!"

     

total

"Да, много работы", - все в таком роде.
Наконец, прорыв: он предлагает мне пообедать вместе. Дело идет на лад. Каждый вечер мы обедаем вместе. Я завожу разговор о счетных машинах, и он говорит мне, что у него проблема. Он пытается выстроить в ряд несколько пружинных колесиков, и у него нет нужного инструмента, или еще что-то в этом роде; он бьется над этим уже целую неделю. Я говорю ему, что мне приходилось работать с этими машинами во время войны, и "Вот что: вы вечером оставьте эту машину снаружи, а я завтра на нее гляну"
"Хорошо", - говорит он, в полном отчаянии.
На следующий день я осмотрел эту штуку и попытался насаживать колесики, держа их всех в одной руке. Они моментально соскакивали обратно. Я подумал: "Если он делал это целую неделю, и я делаю это, и ничего не получается, значит, это _д_е_л_а_е_т_с_я_ не так!" Я остановился и очень внимательно осмотрел колесики, и я заметил, что в каждом из них была маленькая дырочка - просто маленькая дырочка. Тут меня осенило: я насадил первое колесико и продел в маленькую дырочку кусок проволоки. Потом я насадил второе колесико и продел проволоку сквозь него. Потом еще одно, и еще одно - словно бусы на нитку - и я насадил их все с первой попытки, выровнял, вытащил проволоку, и все было в порядке.
Тем же вечером я показал ему маленькую дырочку, и как я это сделал, и с того дня мы стали много говорить о машинах; мы стали друзьями. В его мастерской была масса закуточков, где лежали полуразобранные замки, и части сейфов тоже. О, как они были прекрасны! Но я все еще ни слова не сказал ему о замках и сейфах.
Наконец, я счел, что пора, момент созрел, и я решил скормить ему небольшую приманку, насчет сейфов: я расскажу ему единственную стоящую вещь, которую я знаю о них - что когда они открыты, можно определить два последних числа кода. "Эге!" - воскликнул я, осматривая его закуточки, - "Я вижу, ты работаешь с мослеровскими сейфами"
"Да"
"А знаешь, эти замки ненадежны. Если сейф открыт, можно узнать два последних числа..."
"Ты можешь?" - спросил он, наконец-то проявляя какой-то интерес.
"Да"
"Покажи". Я показал ему, как это делается, и он повернулся ко мне: "Как тебя зовут?" За все это время мы ни разу не спросили друг у друга фамилий.
"Дик Фейнман".
"Боже! Так ты - Фейнман!" - произнес он с благоговением, - "Великий взломщик сейфов! Я слышал о тебе; я так долго мечтал познакомиться с тобой! Я хочу научиться у тебя, как взламывать сейфы".
"Что ты имеешь в виду? Ты же умеешь брать мертвые сейфы".
"Нет".
"Слушай, я знаю о сейфе Капитана, и я все это время лез из кожи вон, потому что _я_ хотел познакомиться с _т_о_б_о_й_. И ты заявляешь мне, что ты не умеешь брать мертвые сейфы".
"Так оно и есть".
"Но ты, во всяком случае, умеешь сверлить сейфы".
"Этого я тоже не умею".
"ЧТО?" - вскричал я. "Парень в хозяйственном отделе сказал, что ты собрал инструменты и пошел наверх сверлить сейф Капитана".
"Представь, что ты работаешь слесарем, - говорит он, - и к тебе в подвал спускается парень и требует, чтобы ты пошел сверлить сейф. Что бы ты сделал?"
"Ну, - ответил я, я бы для виду пособирал инструменты, взял бы их и пошел бы к сейфу. Потом я нацелил бы дрель в произвольное место на сейфе и стал бы делать "з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з", и сохранил бы работу".
"Это в точности то, что я собирался сделать".
"Но ты открыл его! Ты должен знать, как взламывать сейфы".
"О, да. Я знал, что замки приходят с завода с кодами 25-0-25 или 50-25-50, и я подумал: "Кто знает, может быть, этот парень не удосужился сменить код", и второй код подошел".
Так что я таки _у_з_н_а_л_ от него кое-что - что он взламывал сейфы тем же мистическим методом, что и я. Но еще более удивительным было другое: что эта большая шишка _К_а_п_и_т_а_н_ потребовал самый-самый лучший сейф, и он заставил людей приложить все те сверхъестественные усилия, чтобы втащить эту штуку к нему в офис, и он даже не удосужился установить код.
Я ходил по офисам в нашем здании, пробуя те два заводских кода, и я открыл примерно один сейф из пяти.

     

radon

Мужская дружба., поулыбало так по доброму...
---------------------------------------------------------

Во времена моей студенческой молодости моим соседом по комнате был парень по имени Сергей. У него было девушка с нашего курса по имени Наташа. Однажды Сергей вышел из комнаты по каким-то срочным делам, оставив нас с Наташей одних и обещав через минуту вернуться. Я лежал на кровати и что-то читал. Наташа рассматривала журнал, сидя на стуле.
- Слушай, - вдруг серьезно сказала она. – А ты мне друг?
- Ну да., - отвечаю. - А чего?
- Настоящий друг?
- Конечно. А чего случилось?
- Вот мне интересно знать, а что обо мне Сергей говорит, когда меня рядом нет?
- Да ничего плохого не говорит, - пожал плечами я.
Это действительно была правда. Сергей о своей девушке говорил только хорошо, а интимные подробности у нас обсуждать было не принято.
- Да нет, - вздохнула Наташа, - я хочу сама послушать, что он такое обо мне говорит, когда меня нет. Давай я в шкаф спрячусь, он придет, а ты как бы случайно про меня спросишь чего-нибудь. Я хочу знать, каким тоном он обо мне разговаривает. Понимаешь?
- Ну, давай, - мгновенно соглашаюсь я.
Окрыленная Наташа быстро прячется в узком и низком шкафу, хотя сама является девушкой высокой и совсем не худенькой. Для того, чтобы поместиться в шкафу, ей пришлось встать на колени и согнуться.
В комнате наступает тишина. Я читаю, лежа на кровати. Наташа сидит в шкафу. Так проходит минут десять.
- Ой, как тут не удобно,- стонет Наташа, - ноги затекли. Надо бы перевернуться.
- Давай! Только быстро! – командую я. - Сергея пока не слышно.
Наташа выбирается из шкафа, разминает затекшие ноги и залезает обратно другим боком.
Проходит еще минут пять.
- Ой, блин, - стонет снова Наташа. – Ноги опять затекли, душно и в туалет хочется.
- Хочешь узнать, что говорит Серега – терпи.
Еще через пять минут Наташа все-таки не выдержала, сменила позу и вновь затаилась.
- Ну чего этот гад не идет?! – вздохнула она еще через несколько минут. - Я уже не могу. В туалет хочу как назло.
- Терпи, - говорю. – иначе все даром. Сейчас он придет.
Наконец, еще минут через десять, послышались шаги, и в комнату вошел Сергей.
- А где Наташа? - спросил он с порога.
- Да тут, - равнодушно показываю рукой,- в шкафу сидит.
Сергей еще не успел удивиться, когда Наташа выскочила из шкафа...

- Сволочь, убью! – кричала она в ярости и одновременно хохотала, как ненормальная. – Гад! Ты ведь сразу так хотел сделать! А я, дура, купилась!
Когда Наташа, наконец, успокоилась, то попросила меня не говорить Сергею, почему она сидела в шкафу.

Как вы думаете - сказал или нет????

©GlenGlen

     

radon

     

total

Всякое бывает

Категория: Истории
Рано утром без чего то там пять я выехал в соседний населенный пункт. Хотя «соседний» это как посмотреть. Полторы тысячи километров по северной трассе по местным меркам это почти рядом. Почти.

Снежные вихри вырывались из под колес девятки, в салоне мурлыкал магнитофон, термос с кофе примостился между сидениями. Было тепло и хорошо. Дорога пустая, она в выходные всегда такая. Дальнобойщики или спят, или пьют водку где нибудь на пикете. Можно проехать сутки и не встретить не одной машины. Эх, мелькнуло в голове, таким макаром я завтра уже буду на месте. Подумав про это, я суеверно сплюнул через левое плечо, вспомнив примету, что загадывать время приезда не очень то хорошо.

Через пятьсот километров остановился что бы залить канистру бензина и выпить горячего кофе. Напялив на себя пуховик, шапку-ушанку и варежки, я ежась вылез из машины. Ветер рванул приоткрытую дверь так, что чуть не вырвал ее у меня из рук. По прогнозам на всем протяжении трассы погода была минус сорок пять градусов, а вот про ветер что то не сказали.

Ледяные потоки воздуха моментально забрались под пуховик, ноги начали замерзать и снег бьющий в лицо колол как тысяча иголок. И это при том, что я находился на воздухе меньше минуты.
Кутаясь в одежду я открыл замерзший багажник, достал канистру и воронку. Операция была знакома до движения, поэтому закрывая глаза от ветра и снега я все делал на ощупь. Крышка бака, воронка, переворачиваю канистру. На таком ветру, две минуту заправки кажутся вечностью. Наконец канистра опустела. Уже вконец замерзший я закинул ее в багажник и забрался в теплое нутро машины. Кофе, печка на полную…Вроде отогрелся.

Через пару километров все пришло в норму. Было тепло, стрелка топливного датчика показывала половину бака. Как раз должно хватить до пикета, мелькнула мысль.

И тут же, вслед за мыслью, машина задергалась как паралитик, начала терять обороты и через сотню метров встала окончательно.

Это был писец. Полный и бесповоротный. Заглохнуть на трассе в минус сорок пять, с ветром и в начале выходных, это в девяносто процентах верная смерть. Не тяжелая, я бы даже сказал легкая. Но смерть. Лезть под капот смысла нет, потому как за пятнадцать минут машина остывает так, что потом стартер не в силах прокрутить замерзшее масло.

Я закурил не открывая окон, пытаясь сохранить стремительно выветривающееся тепло. Таак, ну и что дальше? И главное почему?! Вроде машина была исправна, сам проверял. Хотя… Я вспомнил, как давеча мой кореш Санек рассказывал, как на нашей заправке бензин разбавляют то ли водой, то ли солярой. А я на ней заливал канистру.. блинть.. Хоть причина ясна, но что толку то?

Закутавшись по самые глаза я вылез наружу. Друг ветер как будто ждал меня, сразу полез во все неприкрытые щели под шапкой, пуховиком и брюками. Что делать я знал. Вытащив запаску я бросил ее на обочину, достал канистру и остатками бензина облил ее. В леске наломал несколько веток, бросил сверку и добавил пару капель бензина. Щелкнул зажигалкой.

Несмотря на то, что запаска горела неплохо, греться было несколько проблематично. Удушающий дым не давал сидеть с нужной стороны, а с другой стороны тепла не было совсем.

Через некоторое время пришлось разбирать пластик салона и подкидывать его в костер. Вот же везение, блин, заглохнуть в месте, где один чахлый кустарник растет!

Вскоре от салона осталась только промороженная насквозь железная коробка. Потом настала очередь заднего левого колеса…Потом правого…Потом передних…

     

total

Сколько я уже тут сидел, пес его знает. Вроде уже темнеть начало? Или нет? Ноги устали плясать вокруг костра, от которого ветром разносился черный дым. Часы почему то остановились. Я присел на корточки максимально близко к огню, положил голову на скрещенные руки.. Что еще осталось? Пол бака бензина. Ну ладно, шлангом не высосать, так гвоздем снизу пробью, нацежу. Но надолго не хватит. Что еще? Ну масла можно попробовать слить как нибудь... Но как? Масла слить…Масла…

- Масло будешь? – услышал я голос жены. Хлебушек свежий, масло. Ну будешь или нет? Я поднял глаза.. Странно…- А где машина? – задал я вполне дурацкий вопрос

- Как где? Ты где ее вечером оставил?

У меня чуть не сорвалось, что я ее оставил, там, где «..назад пятьсот, пятьсот вперед…», но сдержался. Подошел к окну, Хммм, действительно, стоит ласточка. На всех колесах.. Сон.. Какой лядский сон.. Как наяву…Тьфу три раза. На душе полегчало. Сон, всего лишь сон… Нельзя столько спать…Спать…

Не спать!! – грубый прокуренный бас ворвался в уши и заставил разлепить смерзшиеся ресницы. Плять, тащи его, вроде еще живой! Это уже не мне.

Давай браток, просыпайся…Глаза то открой, открой сучий потрох!! Давай помогу. Грубая ладонь воняющая куревом и маслом опустилась на лицо заставляя таять лед на щеках и ресницах.

- Воот, молодец! Володя!, заорал он кому то, давай его в кабину. Чьи то совсем не нежные руки подхватили мое скрюченное тело и с легкостью забросили куда то наверх. Хлопнула дверь и волна тепла окатила меня с головы до ног. Все те же руки снимали ботинки, варежки, шапку, мяли крутили мои руки-ноги, чем то поливали, терли чем то колючим. Постепенно тепло начало доходить до организма. Жутко захотелось спать и я вырубился.

Не знаю сколько я спал, но проснулся вполне бодрым и выспавшимся. Огляделся. Я лежал в спальнике здоровенного МАНа, впереди кто то гоготал в два нетрезвых голоса, слышалось чавканье, тосты и бульканье водки. Я осторожно выглянул из за занавески. Ну точно, дальнобойщики на привале.

Заметив, что я проснулся, один, как говорят в народе «шилом бритый», повернулся ко мне и заржал пьяным смехом.

- Ну чо, проснулся, смертничек?! Шутка оказалась настолько удачной, что они с напарником закатились в гоготе минут на пять.

- Давай, вылезай. Поведай нам, как ты тут, и нахера вообще. На вот, выпей.

Я с удовольствием выцедил пол стакана водки, закусил луковицей и только было открыл рот, как меня перебили. – Да кули тут спрашивать, их вон по трассе десятками собирают, а этот вишь, везучий. Тебе, Витек, путь спасибо скажет. Это ж ты меня взбаламутил поехать. Обернемся туды-сюды за выходные, и пол недели дома – гнусаво передразнил он напарника.
А так бы сидел до понедельника, как зародыш! Последняя фраза была для меня.

Собсно, мне действительно повезло, поскольку встретить в это время дальнобоя, это на грани фантастики.

- Ну ладно, подытожил Володя, давая спать. Утром забросим тебя на пикет, и дальше поедем. Нам некогда, жены, понимаешь, дети ждут. И так неделями не видимся.

Спасибо, мужики. Я не знал, что еще сказать. Да и надо ли было что то говорить? Спасибо.

На следующий день, протресясь в мягкой кабине МАНа они как и обещали, высадили меня на пикете и не задерживаясь попалили дальше.

Через день я вернулся в свой город. В выходные опять пошел в кабак, где в десятый раз рассказал эту историю, похвалил мужиков, Витю и Володю. Пожалел, что не взял их телефонов. Ну ниче, я номер МАНа запомнил, 256, найду их. Обязательно.

- Какой говоришь номер? – малознакомый, но сидевший с нами за столом товарищ обернулся ко мне.

- 256, а что?

- А когда, говоришь, ты там замерзал?

- Неделю назад. А что, ты знаешь мужиков? Вместе работаете?

- Ну да, знаю. Точнее знал. Володя и Витя. Разбились они, оба на своем МАНе. Насмерть. Недели за полторы до того, как тебя подобрали.
http://byaki.net/2007/11/09/vsjakoe-byvaet.html

     

radon

Опять вызов. опять к очередному любителю изменённого сознания. Легко и непринужденно возвращаем его из нирваны, а из ближайшей песочницы бежит детвора, чтоб посмотреть, что это за чудо чихает на весь двор. Дети стоят, шушукаются. Наконец самый смелый. лет пяти-шести, подходит ко мне. держит в руках плюшевого тигра и между нами происходит диалог:
-Дядь, а чё с тем дяденькой?
-Это наркоман.
-Эт как?
-Не хочет жить как человек, хочет умереть, колет в вены всякую дрянь. Тебе понятно?
-Угу. А зачем вы его спасаете?
-Работа такая. Спасать и оказывать помощь всем. Понятно?
-Угу. А если не спасёте?
-Если не спасу, то из-за него, могут возникнуть проблемы и вопросы. Понятно?
-Угу. А если спасёте?
-Да вон, видишь, уже дышит. спасли. Теперь он пойдёт искать новую дозу, будет воровать, грабить, колоть наркоту другим мальчикам и девочкам, чтобы они тоже болели. Понятно?
Ребёнок прижал к груди своего тигрёнка, как будто испугался. что тот тоже может стать жертвой наркомании, тихо сказал:"Понятно", и направился к друзьям, чтобы поделиться услышанным. Вдруг остановился, обернулся, и глядя мне в глаза спросил:" Так зачем вы их спасаете?! "

     

radon

Такая любовь..

Такая любовь
- Ста-а-ась…
Я тихонько подул в светлую макушку.
- Стася-я-я-я… Будильник прозвенел десять минут назад.
-М? – Настя приоткрыла затуманенные сном глаза. – Что? А.. Угу… Сейчас-сейчас…
Потершись щекой о мое плечо, она тут же снова засопела. Я осторожно высвободил руку, прикрыл одеялом ее обнаженную спину, и пошел на кухню.

Она появилась, как всегда, не предупредив. Она всегда приходила неожиданно. И пропадала так же неожиданно. Устало опустилась на стул в прихожей, и, прислонившись к стене, сидела, закрыв глаза. Я опустился перед ней на колени, стянул сапоги. И обхватив тонкую лодыжку, прижался щекой к коленке.
- Тебя не было две недели…
- Десять дней, - она тихонько ворошила пальцами мои волосы. – Ты опять оброс. И почему у меня так быстро не отрастают волосы?
Она провела рукой по своим коротким волосам.
- На улице снег…
Я подхватил ее на руки и понес в спальню.

- Я люблю тебя, Стася.
- Угум…
Она сидела на кровати, поджав ноги, и курила.
- Я скучал.
- Угум…
Я провел пальцем по спине. Там, где на загорелом теле осталась светлая полоса от купальника.
- Где ты была эти две недели?
- Десять дней. В стране тысячи островов.
Я вздрогнул.
- Ты была на Бали?
Стася удивленно покосилась на меня.
Я со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Я представил ее в Treasure Island, в балийском свадебном наряде, веселую, красивую, счастливую. Музыка, танцовщицы, подношения и традиционный танец Легонг после праздничного ужина. Как-то я присутствовал на такой свадебной церемонии, и решил, что обязательно привезу сюда Стасю.
- Неудачная была поездка, - пробормотала она. - Для дайвинга не очень подходящий сезон, видимость ограниченная. Декабрь, - она пожала плечами. - Как-нибудь, покажу тебе съемки. Мы были в Туламбене.
Она затушила сигарету, навалилась на меня и поставила пепельницу на пол. Засмеявшись, я притянул ее к себе. Время потеряло счет…

- Стася, просыпайся же! - крикнул я, когда вода в чайнике закипела.
Шлепая босыми ногами, она зашла на кухню и встала у окна. Потянувшись, от чего полы моей рубашки доходящей ей почти до колен, распахнулись, оголяя бедра, она забралась на стул. Натянув рубашку на колени, она сидела, глядя на меня.
Я достал из буфета два калебаса, и две серебряные бомбильи.
- Зеленый? Жареный? Золотой? – я вопросительно смотрел на Стасю, распахнув дверцы кухонного шкафчика.
Она любила матэ, а я любил смотреть как она, закрыв глаза, смаковала обжигающий напиток.
- М-м-м, - Стася задумалась на секунду, - Давай золотой.
Я засыпал золотисто-фисташковые листья, по очереди, накрыв калебасы ладонью, встряхнул их несколько раз. Наклонил их, ссыпав листья на одну сторону, вставил бомбильи на пустое место и аккуратно поставил калебасы.
- Ты прям как Гудвин, Великий и Ужасный, - хихикнула Стася. – Колдуешь. Я люблю наблюдать за тобой.
- А я люблю тебя, - ответил я, осторожно наполняя калебасы горячей водой.
- Я тебя тоже.
Сердце мое болезненно сжалось. Я отставил чайник в сторону.
- Сейчас впитается, и долью, - я старался говорить безразлично. – Что будешь делать в Новый год?
- А ты?
- Скорей всего дома, - неопределенно пожал я плечами.
- А я не знаю. Даже думать об этом не хочется. Не люблю Новый год. Еще один год проходит. И столько всего не сделано. Я безвозвратно старею.
- Ста-а-ася, - укоризненно протянул я. – Что за глупые мысли появляются в твоей светлой головке? Ты никогда не постареешь.
Я подошел к ней, она обхватила меня руками и, прижавшись щекой к животу, беззвучно заплакала. Я гладил ее вздрагивающие плечи и думал о том, что не могу без нее жить.

- Алеша! Захвати зажигалку! Надо зажечь свечи!
Я поставил бутылку шампанского в ведерко со льдом, прихватил с холодильника зажигалку и пошел в комнату. Маша склонилась над низким столиком, то так, то эдак поворачивая тяжелый подсвечник.
- Посмотри, так ведь лучше? Или все-таки поставить несколько штук?
- Без разницы, Маш, - я протянул ей зажигалку.
- Ну, тогда я переодеваться? Скоро уже полночь, - девушка зажгла свечи, и выключила свет, выходя из комнаты. – Дорогой, включи какую-нибудь музыку! – крикнула она, зайдя в ванну.
Я поставил первый попавшийся диск и нажал play. В углу отражали зыбкий свет серебристые шары, украшавшие елку. Стильно, но холодно. Маша предпочитает выдерживать все в одном стиле. Я хмыкнул.

«Когда-нибудь устанешь без меня,
Тогда поймешь, как я теперь страдаю.
Ты исчезаешь, вновь меня дразня,
А я разлуку залпом выпиваю…»

     

radon

Прикурив от свечи, я опустился в кресло.
Ровно год назад я ехал к своим друзьям на дачу. Рядом, в промерзшей электричке, сидела девушка, зябко потирая руки.
- Потеряла перчатки, - виновато пробормотала она, перехватив мой взгляд.
Я выудил из сумки бутылку коньяка и вопросительно приподнял бровь.
- А почему бы и нет? – рассмеялась она.
Мы разговорились, и дорога перестала быть скучной.
- А из Кейптауна мы поехали на мыс Доброй Надежды, - восторженно рассказывала Стася. – Леша, это просто грандиозно! Двухсотметровая отвесная скала! И обрывается в океан!
Она закрыла глаза и продолжила вполголоса:
- Океан… Валы бирюзовых волн.… Накатывают на черные камни.… И пена… Белоснежная…
Я, затаив дыхание, смотрел на ее губы. Она глубоко вздохнула и открыла глаза, в которых плескались те самые бирюзовые волны.
- А где мы сейчас едем? – вдруг спросила она.
Я притянул ее к себе и впился в губы.
Новый год мы встретили на какой-то глухой станции в лесу, вместе с пожилой обходчицей. В праздничную полночь коньяк был допит возле пушистой елочки, которую украшал разноцветный шарфик Стаси. Сама она была закутана в теплый пуховый платок обходчицы и обута в огромные, неуклюжие валенки.
- Лешка-а-а-а! – кричала она, схватив меня за руки и кружась. – С Новым годо-о-ом!
Обходчица смеялась и называла нас городскими чудаками.
Потом мы пили душистый, обжигающий чай. Стася сидела у меня на коленках, раскрасневшаяся и веселая… Она была только моей…

«Ты для меня жалеешь нежных слов,
И о любви мне говоришь не часто,
А я живу в прекраснейшем из снов,
И наслаждаюсь лишь минутным счастьем…»

В прихожей хлопнула дверь. Сердце гулко застучало. Как всегда, она пришла без предупреждения. После трех недель молчания.
«После двадцати дней» - поправил я себя.
Стася заглянула в комнату. На пушистой шапочке красовалась разноцветная мишура.
- Ух, ты-ы-ы! – присвистнула она. – А чем это у тебя пахнет? Неужели твоими фирменными фаршированными кальмарами?
Щеки ее алели с мороза, глаза сияли.
- Я пришел к тебе с приветом! – начала декламировать она.
- Здравствуйте, - растерянно произнесла Маша, появляясь за спиной.
- Ой! – Стася обернулась. – Здравствуйте! А я вот.… На секунду забежала.… Поздравить Лешу с Новым годом.
Я, молча, смотрел на колеблющиеся язычки пламени. Сигарета обжигала пальцы, но я не мог заставить себя встать и взять пепельницу.
- Алеша? – Маша удивленно смотрела на меня.
- Извините, что без предупреждения. С наступающим вас. Леша, там, в прихожей торт… «Наполеон». Ты же любишь его. Всего доброго!
Негромко закрылась дверь, но мне показалось, что она захлопнулась с ужасающим грохотом.
- Алеша???
Маша уперла руки в бока.
- Ты мне объяснишь, что это было?
Я, наконец-то встал, затушил сигарету в тарелке, стоящей на столе, прибавил громкость до предела и подошел к окну.

«Когда-нибудь я вспомню этот сон,
И удивлюсь, со мной ли это было?
И мне ответит сердца долгий стон,
И я пойму, что я тебя любил…»

Стася стояла под тусклым фонарем, держа в руках бенгальскую свечу. Увидев меня, она помахала ей, воткнула ее в снег и, развернувшись, пошла.
Я выскочил в прихожую, чуть не сбив с ног Машу, сорвал с вешалки дубленку и выбежал в подъезд.
- Ты куда? – Маша выбежала вслед за мной.
- Машенька, солнышко, - я подскочил к ней, чмокнул ее в щеку. – Так надо, понимаешь? Не обижайся! С Новым годом! Ключ отдашь соседке!
Я выбежал на улицу. Бенгальская свеча догорала. Рядом с ней лежала открытка, придавленная ключами от квартиры. Я засмеялся.
Стася шла по другой стороне улицы.
- Стася!
Она обернулась.
- Я люблю тебя!!!
Нас разделяла пустынная дорога. Светофоры на перекрестке моргали желтым цветом.
- Я не изменюсь, понимаешь?! – крикнула она.
- Я люблю тебя такой!
С перекрестка повернуло такси. Стася взмахнула рукой. Открыв дверцу остановившейся машины, она крикнула:
- Зачем тебе такая любовь? – и села в салон.
Машина плавно тронулась. Я вышел на середину дороги и смотрел, как она удаляется.
За перекрестком такси остановилось, задняя дверца открылась. А я просто стоял и смотрел на распахнутую дверь…

«Я без тебя как будто не живу,
Когда с тобой – счет времени теряю.
И никогда, наверно, не пойму,
Зачем тебе нужна любовь такая…»

     

radon

- Давай, давай, полтора часа до футбола осталось. Жена уже к подруге свалила, так что затаривайся пивком и ко мне, и рыбу не забудь! – скороговоркой прокричал мне в трубку Серёга.
- Добро, жди, скоро буду.

До Серёги добираться пять минут даже если ползком бежать, так что особо не напрягаясь и не спеша я собрался и потопал за покупками. Благо, вечер был тёплым, настроение умеренным, или каким оно там ещё бывает… в общем - ничего не предвещало беды.
Через пять минут я уже стоял в очереди в кассу, обнимая большой пакет с пивом и разглядывая симпатичную попу в соседней очереди. Знатная такая. Ещё меня немного развлёк странный бомжевидный дедуган, держащий в руках две бутылки водки и десять вешалок. На этикетке красовалась надпись - «купи девять, и десятая в подарок». Ну зачем ему вешалки? Так и представил себе картину как он приходит к корешам и заявляет «Зырьте ребзя водку купил ещё и вешалку замутил одну». Ладно, что мне до них, я сейчас футбол смотреть буду, с пивом.

До Серёгиного дома дотопал быстро и без приключений, взбежал по ступенькам, вызвал лифт, стою жду. Мне, на девятый. Громко хлопнула входная дверь - мамочка молоденькая с коляской поднимается. Ну я помог, в лифт их усадил, а сам не поместился, но ничего, дело доброе сделал в кои то веки. Мамаша шумно выгрузилась на одном из верхних этажей и лифт начал спускаться за мной. Именно в этот момент, дверь снова громко хлопнула.
- Есть тут кто? – услышал я кряхтящий старческий голос.
- Нету, – честно ответил я.
- Ой, милок, помоги бабушке сумочку поднять.
Сделал шаг в сторону бабки, а за спиной открылись двери лифта. Поставил пиво на пол и наслаждаясь каждым шагом пошел за бабушкой. Лифт закрылся и уехал, блин. Подошел к бабушке, а она ручонками к лицу моему потянулась, даже увернуться не успел, до того неожиданно всё произошло. Не бойся, говорит, вижу просто плохо, мало ли вдруг ты вор, или насильник какой, вон их сколько развелось. Пощупала меня своими корявыми пальцами, вручила мне сумку, подними говорит на верх, а по ступенькам я уже сама. Ну не пиздец? Поднял сумку и аккуратненько поставил.

Подошел к лифту, нажал на кнопку, снова жду. Чтобы там не произошло, теперь с места не сдвинусь. Все бы хорошо, но теперь не двигался лифт, было слышно, как где-то на верхних этажах веселились дети. Ну что ты будешь делать? Пешком?
Глубоко вздохнул и потопал, но – недалеко ушел. Не доходя несколько ступенек до второго этажа, я встретил маленькую девочку. Она сидела на ступеньках и сосредоточенно точила перочинный ножик, этот процесс сопровождался яростным, истерическим плачем.

- Девочка, чего ты плачешь? – поинтересовался я.
На ступени шумно ляпнула огромная зелёная сопля. Молчит.
- Девочка как тебя зовут? – не унимался я.
- Ада! – проревела девочка и взглянула на меня своими огромными детскими глазищами, которые так неуютно примостились на её страшном личике. Жуткое зрелище.
- Исчадие? – захохотал я, - у тебя родители видимо наркоманы, это ж надо было придумать. Вот уж воистину как уёбище ты назовёшь, таким оно и вырастит. – Какая же ты страшная девочка.
В ответ девочка перестала плакать и вытерла лицо рукавом своей розовой кофточки с броской надписью на пузе «ЗАЙКА». Неправильный подход, я точно знаю, что правильно сия надпись должна звучать «ЯЗАЙКАБЛЯТЬ и ниибёт». Второй рукой, которая сжимала ножик, она сделала красноречивый жест, проведя ей вдоль горла.
Йобнуть ботинком в лоб и спустить в мусоропровод, метнул приказ мой мозг. Эта маленькая чертовка видимо тоже уловила сигнал и с каким-то потусторонним смехом убежала вверх. Ада блять. Нет, ну что-то ж побудило так ребёнка назвать.

     

radon

- Ага, сука попался!? – как заорёт что-то позади меня, смотрю, а это бабка опять.
- Я не попался, я только что обосрался бабуля!
- Где мая сумка ворюга! – закричала бабка и стукнула меня палкой. Мозг снова кинул комбинацию символов – ботинок плюс мусоропровод равно счастье тишина и спокойствие.
- Бабуля, я сумку твою, на первом этаже оставил, спустись и посмотри.
- Ага, слетай ещё скажи, я за тобой и так уже пятнадцать минут в погоне. Идём покажешь где её оставил.
Ну и мы медленно передвигая конечностями, начали спуск. Бабуля шла туго, на каждую ступеньку уходило минуты полторы две, отпускать она меня не хотела ни в какую. Это не смотря, на то, что сумку я видел всё время, она стояла на самом видном месте.
О, а вот и лифт приехал, и из него выскочила толпа детей и с шумом убежала на улицу. Нам оставалось полторы ступеньки, когда открылась дверь лифта и из него выскочила Ада. Она приветливо помахала мне ручкой, взяла бабушкину сумочку, несколько раз взмахнула ей, подпрыгнула и шарахнула её об стену. В сумке что-то хрустнуло, потом зазвенело, а затем потекло и запахло малиновым вареньем. Что меня тогда сдержало, чтоб не метнуть бабушку в ребёнка, одному богу известно. На всё ребёнок потратил несколько секунд и запрыгнул обратно в лифт, вместе с сумкой бабушки.

- Что там происходит, что за шум? - спросила бабушка.
Что я мог ей сказать? Взглянул на часы - до футбола оставалось сорок минут. Сегодня определённо кто-то пострадает, а ведь всё так хорошо начиналось. В голове пронеслись десятки вариантов развития событий, но бабка должна была пострадать при любых раскладах. Нужно бежать.

Не успел. Открылся лифт, из него вышел огромный мужик и вынес девочку. Он держал её за ногу, на безопасном расстоянии от себя, та корчась и извиваясь продолжала играться с сумочкой – поднимала её повыше и с размаха била об землю.

- Здравствуйте Марь Ванна, - не спуская глаз с девочки сказал этот здоровый.
- Ой, Алёшенька, ты представляешь, вот вора поймала, сумку мою слямзил скотина, – запричитала она и реально начала плакать, нет ну это уже слишком.
- Та не Марь Ванна, это Адочка снова балуется.
- Значит разобрались, ну я тогда пошел? – вмешался я в разговор. Девочку, я так понял он об стену всё равно не ёбнет, можно уходить.
И так чтоб никого не задеть и не потревожить, развернулся и заторопился по ступенькам на верх. Второй этаж, третий.
- Мужик постой, погоди минутку! – за мной бежал этот здоровый с девочкой в руке. Я перешел на бег, перепрыгивая по три ступеньки. Но куда мне до его гигантских ног! Он умудрялся перепрыгивать весь пролёт сразу! Я реально начал переживать за свою жизнь, ибо если девочку я бы ещё мог затолкать в мусоропровод, тот этот дядька, легко и со мной такой фокус провернёт.
- Что такое!? – заорал я и к стеночке прижался.
- Мужик, выручи, посиди с ребёнком две минуты, я за женой слетаю, а то сам не справлюсь. Она в соседнем подъезде у подруги. А? – и реально с такой надеждой на меня смотрит. Я на часы глянул, пятнадцать минут осталось. Перевёл взгляд на девочку, а она ножичком ко мне тянется и чёта орёт потустороннее, ужас. И висит же верх ногами, глаза кровью налились, я себе как представил ещё пять минут с ней посидеть, так даже не почувствовал как ноги сами меня подняли и потащили по ступенькам вверх. Занёс ногу для первого прыжка как раз в тот момент, когда кто-то выключил свет, ну это мне тогда так показалось.

     

radon

Открываю глаза… и как заору! Не ну ни ёб тваю мать! Этот антихрист маленький сидит рядом, на меня таращится, ножик точит и адски улыбается(смотрите как получается - Ада адски улыбнулась, Андрей адски обосрался, мдамс, вчера это заставило бы улыбнутся). Мы с этим исчадием сидим пристёгнутые наручниками к перилам, голова раскалывалась, свободной рукой я нащупал огромную шишку. В руках записка «изините, вернусь через 5 минут». До футбола осталось семь минут.

- Серёгааааа! – заорал я. А в ответ только ржание сидящего рядом уёбища.

А в лифте тем временем кто-то пел или орал, там трудно было разобрать. Ада, как пение услышала, напряглась сразу странно как-то и ножик мне бросила и привстала чуток и со словами «такова селяви» громко досчитала до трёх, размахнулась головой и об стеночку так бумц с размаху и орать сразу. Слезы, сопли, визг, со лба кровь течёт, она руками всё это перемешала для полноты картины. Под этот аккомпанемент открылся лифт, снова. Из лифта вышла старшая Ада, ну по любому мамочка, я смерть именно такой себе представлял, только на килограмм сто худее. Проверил на прочность перила – крепкие.

- Ада? Доченька, что с тобой? – завопила мамаша, глядя на меня, на наручники, на ножик в моих руках и расквашенный лобик дочурки. Мама, положила огромные баулы на пол, и не спуская с меня глаз открыла дверь и с подозрительной улыбкой скрылась за ней.

- Серёгаааааа! – сука ору так, что весь дом уже должен слышать, но хер же кто откроет. – Помогитееееее! ААААА!!! – тишина.
- Иду, иду, - услышал я за дверьми. Ада тем временем прыгала и смеялась, хлопая в ладоши. Предвкушала зрелище.

Мама появилась с газовым баллончиком и молотком.

- Я её не трогал!!! – кричу я, - Вы! Вы, вообще понимаете, что сейчас происходит?

- А ну доченька посторонись, сейчас мама спасать тебя будет.
У меня не было выбора, я взял маленькую страшилку за горло.
- Не подходите ко мне! Или ей пиздец! Я её сейчас в стену метну! – заорал я и замахнулся ребёнком. Ада засмеялась радостно, видать не в первой.

Открылся лифт. Вышел бугай, огляделся и залепил смачную пощёчину страшной бабе.

- Где шлялась тварь? – рявкнул он на неё, а потом взгляд упал на меня, - О, отлично, дождался, спасибо друг! – с этими словами он подошел ко мне и отстегнул наручники. Выхватил у меня девочку и вручил её мамочке. - Ты прости, у меня выхода не было! Всё, все домой! - скомандовал он. И семейство скрылось за дверью.

Футбол начался десять минут назад. Я посидел ещё с пяток минут, покурил, пива ёбнул и засобирался в дорогу. Подобрав с пола свой кулёк, я снова медленно побрёл вверх. Ещё одна ступенька и я на седьмом этаже. Поворот, и передо мной возникает уже знакомый бомжевидный дед из магазина. Он стоял со своими собутыльниками и о чём то громко дискутировал. Я как вешалки в его руках увидел, обомлел. Он то меня не узнал, смотрит кто-то с бухлом на верх поднимается, свой значит. Приветливо вешалкой мне машет, улыбается, остальные тоже мне вешалками замахали. Открылись двери лифта.
- Есть тут кто? – услышал я знакомый старческий голос. Дед и компания вытянулись по струнке смирно и спрятали за спинами вешалки и водку.

Без слов, я развернулся и пулей полетел в низ, все семь этажей были преодолены в несколько секунд. Через пять минут я уже сидел в уютном кресле у себя дома с открытой бутылкой пива в руке.

В гостях конечно зоебись, но откровенно говоря, я ебал такие приключения!

© Chiko

     

radon

Бабай и дама сердца.

Всё началось как всегда, от скуки и безденежья. На дворе стоял месяц май. Сидели мы впятером у Генкиного гаража, потягивали дешёвое пиво, от которого бы все жители Велкопоповитска вымерли бы как тараканы от дихлофоса. Бабай жаловался нам, что свою девушку не может порадовать даже походом в дешёвую кафешку. Мы сочувственно вздыхали и пытались, как-то успокоить его. И тут Гена достал старенькую кассету, зашел в гараж. А там у него отец в своё время электричество провёл, ну и поставили там старый магнитофон. Зарядил Генка в него кассету. Зашипело, затрещало что-то не понятное.
Я спросил. –Ген это что, Мерелин Мэнсон с Борисом Моисеевым распеваются?
Генка потрошил магнитофон и соединял, какие то проводки.
-Да это я кассету просто на улице нашел, решил вот послушать что там.
И в этот момент из мафона пошла чистая запись. Мы были просто в восторге.
Играл: Bobby McFerryn - Don’t Worry be happy. Мы начали улыбаться, щёлкать пальцами, подсвистывать и подвывать в такт.
-У уу уууу ууу у у!! Донт вори би хепи!
Настроение улучшилось, прилив позитива сделал своё дело и у нас начали рождаться свежие идеи, как помочь Бабаю. Кстати Бабаем его начали звать не мы, а его родители. За то, что он всё, что узнавал, пытался применить на практике. А так как многое он узнавал от Фунтика, последствия их деятельности, поражали своими разрушительными последствиями.
Но на этот раз нас удивил не Фунтик, а Пашка. Будучи самым правильным из нас, он всегда отговаривал нас от очередной авантюры. Но тут его прорвало.
-Давай мы тебя с крыши на страховочном тросе спустим к окну твоей девушки. Вот она обрадуется. Я с братом сто раз с пятиэтажек спускался, тебе даже делать ни чего не придётся, я сам тебя спущу. Оборудование у меня есть…
Бабай задумался. Так как Паша серьёзно увлекался альпинизмом, эта авантюра не представляла особой опасности, по сравнению с тем, что он выделывал раньше.
Глядя на Бабаевские раздумья, я добавил:
-А что бы было интереснее, оденешься в роскошный фрак, и подаришь ей цветы. Я попрошу у сестры, чтоб из театра своего чего ни будь, вынесла, там точно есть, что-то подобное.
В Бабаевских глазах вспыхнул характерный, маниакальный блеск.
-Я сегодня в восемь, за ней должен зайти. Успеем подготовиться?
После лихорадочных приготовлений, ровно в пол восьмого мы стояли на крыше пятиэтажки, распаковывая инвентарь.
Паша сразу начал крепить свои верёвки и ремешки. Фунтик притащил, какой то газетный свёрток. А мне предстояло, как-то оправдываться, за то, что мне вытащила из театра сестра. Когда я достал из огромного пакета ЭТО, Бабай побледнел и замер, а остальные задохнулись от хохота.
-Это ты называешь хорошим костюмом? – Обречённо взвизгнул Бабай.
-А почему нет? На мой взгляд, это лучше чем все эти пиджаки и галстуки.
Начал распинаться я.
Фунтик, аккуратно разворачивая газету, с авторитетным видом добавил:
- Любая девушка о таком мечтает.
Бабай нахмурился, и грозно посмотрев на меня, сказал:
-А если она подумает, что я ненормальный?
-Тогда мы все слёзно попросим у неё прощения, за то, что не рассказали ей о твоём сумасшествии раньше. - Заверил его я.
-Ладно. Давай сюда. – Проворчал он.
Я передал ему неказистый костюм супермена. После того как ему всё-таки удалось облачиться в супер-героя, мы просто разрыдались от смеха.
Костюм оказался слегка маловат, и плотно обтягивал пухловатое тело Бабая , а на его ногах красовались начищенные до блеска туфли. Глядя на его вечно хмурое выражение лица, создавалось впечатление, что коротко стриженый бандит, решил, почему-то, что он супермен и собирается это доказать наглядно. Хотя, в сущности, так и было.

     

radon

Фунтик, наконец, развернул газету, и достал небольшой горшок с какой-то пальмой.
-Вот! Из дома стянул. Красивая да? И не завянет как розы.
С этими словами он всучил растение Бабаю. Тот в свою очередь попытался испепелить взглядом сначала многострадальную пальму, а потом Фунтика, но он невозмутимо и по идиотски улыбался, даже не сообразив, что цветы в горшках девушкам не дарят.
Гена достал фотоаппарат, и стараясь не трясти его от смеха, сделал несколько фотографий, хмурого супермена с пальмой.
Более-менее отсмеявшись, Паша закрепил страховку на нашем герое, и мы начали спуск. Надо отдать Бабаю должное, он внимательно слушал Пашу и без намёка на страх, плавно свесился с крыши. И вот весь растопыренный, как нашкодивший кот, которого держат за шкирку, с горшком в левой руке, он добрался до четвёртого этажа, и предстал во всём великолепии перед окном возлюбленной.
Заглянув в него, он понял, что это конец. Он глядел на своё психоделическое отражение в стекле, из-за которого на него вылупились ошарашенные родственники его девушки, и орава детишек открывших от удивления рты, сидевших за праздничным столом, и видимо справлявших какое-то семейное торжество. С надеждой, взглянув вверх, на наши хохочущие головы Бабай понял, что просить нас затащить его обратно, просто бесполезно и выхода у него нет, придётся выкручиваться самому. И он спокойно, как будто делает это каждый день, настойчиво постучал по стеклу.
Отец семейства нерешительно приоткрыл форточку.
Сделав ещё более серьезное, чем обычно лицо Бабай, совершенно хладнокровно поздоровался.
-Драсти Виктор Васильевич. Это вам.
Покачиваясь на поскрипывающем тросе, супергерой неуклюже запихнул пальму в форточку.
Онемевший от происходящего, Виктор Васильевич чуть не уронил горшок с растением.
-Э… Я тут пролетал мимо и решил вот заскочить.…
При всём этом действе, от нас, с крыши дома, раздавался уже не хохот, а дикий рёв. И продолжительное время мы были просто не в состоянии вытягивать Бабая обратно.
Повисшую в комнате тишину разорвал радостный детский вопль.
-Ула!!! Ко мне на день лождения супелмен плилетел!!!
Поняв, что терять уже нечего Бабай продолжил, обращаясь уже к мальцу.
-Я прилетел по заданию, межгалактического совета, что бы передать тебе поздравления от имени всех разумных жителей галактики Млечного пути. Они желают тебе счастья, здоровья, и что бы ты родителей слушался и учился только на пятёрки.
Выпалил Бабай чезез форточку, словно маятник, раскачиваясь на потрескивающем тросе.
Мать именинника, звучно икнУла со звоном уронив вилку.
-А ты меня летать научишь?!
Быстро сориентировался мальчуган.
-Обязательно научу, только когда подрастёшь, а пока тебе права на полёты не выдадут. Нравоучительно ответил Бабай.
Дети радостно заголосили, упрашивая Бабая научить их летать.
Взрослые вопросительно уставились на родителей малыша. Те в свою очередь уставились на дочь, Наталью. О наших похождениях Наташка уже успела наслушаться, и поняв в чём дело выкрутилась, прошептав родителям, что попросила ребят сделать сюрприз братишке на день рождения.
Минут десять шокированные взрослые наблюдали за радостными детьми, столпившимися перед форточкой, из которой супермен авторитетно поучал их основам безопасности и жизнедеятельности, после чего у Паши всё-таки хватило сил вытянуть его обратно. Но уже через пять минут по сотовому, его срочно вызывала Наташка, для продолжения представления.
В общем, пришлось в тот вечер Бабаю, веселить ребятню. А к ночи они с Наташкой вытащили два пакета всякой вкуснятины и две бутылки вина, которые собрали для нас Наташкины родители. И мы всю ночь провели на этой крыше, хохоча над Супер-Бабаем, который так и не снимал костюм. А он в свою очередь гордо обнимал Наташку, которая уже через год стала счастливой женой супергероя.

P.S. И кто сказал, что супергероев не существует?

©етевой ветер