radon

На то, чтобы преодолеть вверх по лестнице двенадцать этажей и добраться до «отсека», Проськову потребовалось три минуты. В «отсек» он вошел решительным шагом (почти бегом!) и тут же направился к механизму, стоявшему точно по центру помещения; в обе стороны от корпуса тянулись черные электрошнуры. Двое монтажников, которым принадлежала честь находки, виднелись поодаль – они явно выдерживали безопасную дистанцию.
Когда внутри металлического корпуса что-то зашумело, и защитная решетка вдруг распалась на две створки, Проськов был уже слишком близко и не успевал остановиться. Ему в любом случае пришлось бы опереться рукой об агрегат, чтобы затормозить. Он видел, как лопасти за гостеприимно раскрывшейся решеткой молниеносно раскрутились, сливаясь в сплошной круг. Тренированный лейтенант госбезопасности бросил своё тело в сторону, но черные шнуры, протянутые от корпуса, взвились в воздух и обвили Проськова сзади, притягивая к воющему пропеллеру…
Монтажники застыли с раскрытыми ртами – парализованные страхом, они не могли даже кричать – а лопасти механизма вгрызались в грудь и живот захваченного в ловушку Проськова. По стенам «отсека» заколотили брызги крови. Шнуры отпустили шею и спину лейтенанта – необходимости удерживать его больше не было. За несколько секунд пропеллер перемолол грудную клетку, легкие, брюшную полость и впился в позвоночник. Визг терзаемых костей доносился, наверное, до первого этажа. Ноги лейтенанта медленно разъезжались, словно он пытался сесть на шпагат, но верхняя часть его туловища разлеталась окрошкой. Как и наблюдавшие за сценой «казни» монтажники, он не издал ни звука, только дергался, когда лопасти сжирали очередной сантиметр его плоти. На лице его замёрзло выражение ужаса, который умер, едва успев родиться.
Наконец, ноги Проськова подогнулись в коленях и уронили на пол нижнюю часть живота; голова упала сверху и откатилась в сторону. Обагренные дымящейся кровью лопасти замерли; створки решетки со стуком схлопнулись. Черные шнуры, зашуршав, втянулись в корпус.
Напоследок агрегат вздрогнул и застыл. Из-под решетки закапала кровь.
Только тогда оба монтажника заорали – в голос – и бросились прочь из «отсека»…


- Ты что-то совсем разволновалась, - мужчина потрепал жену по плечу. – Трясёт же всю… И куришь уже четвертую, не много тебе будет?
Она промолчала, дрожащими пальцами стряхнула пепел. Когда снова заговорила, голос ее уже не модулировал – звучал как-то безжизненно, словно самое страшное уже было рассказано. Она-то знала, что это не так.
- Следствие, конечно, вели в закрытом режиме. И, конечно, занимались этим не простые опера, а ребята прямо с Лубянки. Но они впали в полную прострацию. Пытались отследить, откуда поступил на стройку агрегат – никаких концов. Тем более не нашли никаких признаков существования Главного завода. Тех двоих монтажников обвинили в убийстве офицера госбезопасности. Но экспертиза показала, что к Проськову, пока он был еще жив, никто и пальцем не притронулся. Бывший прораб – с ним я и разговаривала – сказал, что лубянские поначалу зверствовали, но потом притихли. Всем было просто страшно. Ведь происходило нечто немыслимое, необъяснимое, сверхъестественное. И знаешь, что страшнее всего?
- Уже теряюсь в догадках.
- Когда Шевчук с Маркухиным удрали из «отсека», тот некоторое время оставался пустым. Ну, если не считать огрызков лейтенанта и самого механизма. Минут через десять туда набилось народу, но… механизма уже не было. И с тех пор его никто не видел. Но ходили слухи, что вскоре после того, как в дом въехали первые жильцы, один из них погиб примерно также. Поругался с женой на почве пьянки и ушел на чердак – приканчивать бутылку в одиночестве. Утром на него наткнулся лифтер…
- Задумка с экспериментом, я так понимаю, провалилась?
- Да, хотя не понимаю, почему… Так или иначе, проект свернули, здание доукомплектовали – и всё. Воображаю, сколько там до сих пор аппаратуры по перекрытиям простаивает. Может быть, аналитики грамотно оценили степень опасности, и начальство не захотело рисковать своими же. Плохо так говорить, но… забавно, что первой жертвой стал один из будущих экспериментаторов. Я уверена, что до последнего момента он чувствовал себя одним из хозяев жизни…
- Хозяева-то хозяевами, - мужчина тоже вытянул из пачки новую сигарету. Он пытался вспомнить, есть ли у него запас в кармане куртки. – Но что там насчет этой скважины, которую пробурили под фундаментом? Зачем она понадобилась?
Женщина снова замолчала. Формулировала то, что хотела сказать.