romandc

Мне очень сильно хотелось где-нибудь прилечь, пожив живот отдельно от остального тела. Но в ресторане это, несомненно, восприняли бы как моветон, поэтому приходилось держаться, скрипя зубами, чтобы не уронить гусарскую честь!
Пять видов рыбы солёной, пять или шесть(из десяти) видов рыбы жареной, кольраби и картофель, мороженое, молоко и виноградный сок бились во мне пытаясь выбраться наружу, а поверх всей этой кучи подпрыгивал пудинг и норовил вцепиться мне в горло… изнутри.
Я с огромным трудом дождался, пока Вовка отставит от себя последнюю тарелку, из которой торчали то ли чьи-то ноги, то ли свиные рёбра. По округлившимся вовкиным глазам, было видно, что и он не особенно рад чувству сытого удовлетворения. Похоже и он испытывал те же самые чувства, что и я. Что же до Маринки с Викой, то им было легче нашего. Из-за обычного женского страха «излишнего веса», им удалось всё-таки сохранить остатки здоровья и не переусердствовать. Хотя и они говорили потом, что объелись изрядно.
К нашему стыду, покидали мы обитель обжорства одними из первых, не дождавшись команды «На выход!». Подпирая друг-друга плечом, чтобы не упасть, наша бригада объедал выползла из ресторана и, охая и отдуваясь на все лады, побрела к лифту.
Я плохо помню, как оказался в каюте на койке, весь путь вниз прошёл как в тумане. И слава Богу, что вовремя прекратилась качка, иначе последствия могли быть более ужасными!
Лёжа в полной прострации, я вполуха слушал Маринку, которой захотелось поплясать на дискотеке, Вику, которая с неохотой соглашалась Маринку сопровождать, Вовку, костерящего на чём свет стоит «проклятых кулинаров», виноватых в нашем обжорстве, и мне вдруг нестерпимо захотелось на свежий воздух! Я собрал все оставшиеся силы в кулак и этим кулаком опёрся о койку, помогая себе встать. Процедура вставания заняла, наверное, минут десять, но в конце-концов я преодолел земное тяготение, накинул куртку и выбрался в коридор. Бежать по лестнице на сей раз казалось самоубийственной задачей, поэтому я повернул в сторону лифта.
У лифтовых дверей сгрудилась любопытная компания молодых людей. Их было человек шесть, разной степени подпития. И, что самое интересное – все они были разной национальности! Я даже затрудняюсь определить, к какой стране относилась эта «команда молодости нашей»! Тут были и белые (от южан до скандинавов) и негр (пардон, но исторически так сложилось, что в русском языке слово «негр» не носит отрицательной эмоциональной окраски, так, что я считаю, все попытки подражать америкосам в их «афроамериканистости», чистой воды блажь! Для нас - бывших советских людей, любой негр – родная душа! Наливай!) и здоровенный китаец, точь в точь такой, какие сейчас живут в Америке.
Из всей этой весёлой компании, китаец оказался самым нестойким. Его валяло по всей площадке перед лифтом, а остальная команда мужественно его ловила, снова ставила стоймя и пыталась подпереть со всех сторон дружеским плечом! Подпереть представителя братского китайского народа, было практически невозможно, потому, что тот, размахивая руками, с чисто итальянской экспрессивностью, пытался высказать, всё, что у него наболело на душе, выскальзывал и, наклонясь в сторону Китая, толстой гипотенузой бежал искать свои катеты.
Наконец, лифт соизволил прибыть на нашу нижнюю палубу, его двери открылись, и китайца, за ноги – за руки закинули внутрь! Затем вся эта интернациональная бригада по спасению китайцев уставилась на меня, делая приглашающие жесты.