radon

Другой, более драматичный случай, произошел следующим летом. Было тихое спокойное утро. Народ праведно отдыхал после пятничной пьянки. Мы с Витькой встали пораньше и полезли на его крышу. На чердаке невесть откуда в изобилии валялись бутылки из-под шампанского. Мы наполнили несколько из них чердачным окатышем и на корточках поползли к водосточной трубе. Первые две прошли как по маслу. Во дворе — колодце грохот стоял неимоверный. Как никак -7 этажей, мертвого разбудишь. Тут у меня то ли рука подвернулась, то ли голова закружилась, но запустив очередной снаряд, я через мгновение понял, что вишу на карнизе под грохот падающей в водосточной трубе бутылки. Еще помню вытаращенные от ужаса глаза Витьки перед собой и его шепот:
— Ты чо щегол? Ты чо?
Он протянул мне руку, другой ухватил за куртку, ногами как-то зацепился за ограждение. В себя я пришел только на уже теплом от утреннего солнца железе.
— Ну ты, щегол, даешь стране угля!
Мы истерически смеялись, сидя на крыше, и хлопали друг дружку по плечам.
Как оказалось, самое плохое случилось позже. Кто-то из соседей нас все же опознал, и мой отец первый и последний раз в жизни жестоко отлупил меня своим ремнем с пряжкой, а мама долго плакала в ванной.

Я долго клянчил велосипед у родителей. Они поначалу всё отнекивались отметками за четверть и ненавистными мне хозработами на даче, но в конце концов сдались, и я стал обладателем шикарной складной «Камы» бордового цвета с хромированным багажником сзади и разноцветными катафотами на спицах колес. Я видел, что Витьке хочется такой же, но на все мои предложения дать ему велик на пару дней, неизменно отвечал: «На фига! Отчепись щегол!». И вот однажды он влетел ко мне домой и, хитро прищурившись, приказал:
«Одевайся! Выкатывай свою рухлядь. Едем кататься!» Я удивленно пожал плечами, отпросился у мамы и, выкатив свою «красотку» во двор, обалдел. Небрежно облокотившись на сияющий велик непонятной конструкции, стоял не менее сияющий Витька. Сейчас такие велосипеды называются «таун чоппер», а тогда по впечатлению сильнее было бы, если только всех героинь наших коллекций порнофоток материализовать в одну секунду у нас во дворе.
— Что это? — спросил я в полнейшем ахуе указывая пальцем, как салага, на это чудо, напоминавшее небольшой «Харлей Дэвидсон» с педалями…
— Мой велик, — фальшиво небрежно сказал Витька и, не удержавшись, с гордостью добавил, — папка сварил.
Мы забросили свои дурацкие выходки. Мы катались сутками, разрабатывали все новые и новые маршруты, наносили их на карту. Дядя Коля приделал нам на рули настоящие автомобильные зеркала, фары, а сзади «стопаки», питавшихся от трех плоских батареек. Мне лично он сварил точно такое же вальяжное седло, как у Витьки. Так что мы были первыми байкерами в Ленинграде.

Наконец, мы закончили восьмой. Вы знаете, как это бывает? Кто-то из недорослей идет в девятый. Из нашего класса в девятый не пошли только трое, вторая была Люда Безрукова, а третьим был Игорь Лесин- он пошел в спортивную школу. Люда пошла в Вагановское. Были составлены парты в нашем классном кабинете. Чай, торты, фрукты. Какие-то сценки. Мы с Лехой Лысенко коряво сыграли пару битловских песен (отдельная история), Вахтик Кричашвили, как всегда, пародировал, кто-то читал стихи, но все ждали, когда же начнется «дискотека». У Вики Мозалевич был кассетный магнитофон “JVC” и она притащила заранее согласованный ворох итальянского музыкального ширпотреба. Папа Вики был… впрочем, об этом чуть позже.
Не хочется говорить о том, что «нынче не то, что прежде». Конечно, может быть кому- то и невозможно такое представить. Никакого алкоголя, при полном коридорном освещении в присутствии умильно глазеющих родителей. И тут чей-то изрядно поддатый голос громко объявил:
— Тушите свет! Чичас дамы приглашают кавалеров!