|
Получается, что обожествляемая теперь информация и могущественные средства ее доставки не означают человеческого прогресса.
Грановского (лектора Московского университета в 1840-х) слышала вся Россия. Без ТВ, радио, интернета. Газеты были, но Грановского они не печатали. Белинского читала вся Россия (при ничтожных тиражах). Люди почему-то согласны были взахлеб читать чужое, а не писать (в блогах) свое.
Большинство блогов — это пирсинг: только ради того, чтобы на меня посмотрели. И кольца в носу (и других неудобных местах), и блоги демонстрируют не ум, не талант — ничего, кроме неутолимой жажды непрерывного внимания.
Грановский, Белинский — это не Дашкова, Толстая, Донцова, Акунин. Грановский, Белинский — это не мякина, а глубокие мысли, философия, история. Почему сегодняшнему гражданину они не по зубам?
Если ребенка год за годом кормить жидкой кашей, он не научится жевать; прикус вкривь и вкось, и его исправляют, надевая пластинки и проволочки.
Всего сто лет назад люди с детства читали Библию. Сегодня она не по зубам. Длинно, непонятно, без картинок. Если сто лет назад она была понятна, то мы поумнели или поглупели?
Цивилизация отучает работать руками. Шить, готовить, строгать, паять и др. и пр. Достаточно уметь втыкать карточку и нажимать кнопки. Может быть, точно так же цивилизация ослабляет мозги — постоянно включенные компьютер и телевизор не дают думать. Раньше у человека еще была пауза для мыслей. Между домом (где телевизор) и работой была дорога. На фотографиях 1960—1980 видно, что 99 из 100 пассажиров метро — читают (даже стоя). Теперь все больше народу с наушниками, они ни секунды не думают сами, что-то звучит у них в ушах непрерывно — на улице, в метро, в лифте.
А если народ не думает, то он кто?
А он — никто. Точнее: не кто, а что. Народ — неодушевленное.
Великий, могучий, правдивый и свободный русский язык (надо бы добавить еще и бесстрашный) утверждает, что народ — предмет неодушевленный. Русский язык не позволяет сказать: “В этом надо винить народа” (кого?). По-русски можно сказать только: “В этом надо винить народ” (что?). И благодарить (кого?) народа нельзя.
Скот — это может быть одна особь (бык, хряк, грубый человек). И это существа одушевленные.
Винить скота — значит винить этого неверного мужа, одушевленного грубияна (кого?).
Скот — это может быть стадо. Винить скот за вытоптанное поле — значит винить неодушевленное стадо (что?).
Выходит, собрание одушевленных есть нечто неодушевленное. Человечество — что, а два человека — кто.
|
