Alexey Titievsk

Кстати, по рассказам солдат в/ч 73745, Рамиль — один из лучших парней, он, будучи безоружным, отбивался от бандитов до последнего, сумел остаться свободным, хоть и ценою тяжелого ранения, не угодил в зиндан... Вот какие наши солдаты — хоть и юны они там до невозможности. Вот какие наши офицеры, для которых главное — выгодная отчетность, которой ждут наверху.
Рамиль переводит взгляд на свои руки, чернеющие на белой больничной простыне, и объясняет, почему они такие грязные:
— Помните, вчера был дождь и слякоть. А я полз по грязи до забора, чтобы спрятаться. Мне показалось, что «шестерка» возвращается и увезет меня.
— Когда пришла подмога с нефтебазы?
— Не помню.
Этим-то и воспользовались офицеры. Надо сказать, что врачей, прооперировавших солдат Моштырева, Абдурахманова и Андрея Батракова (того, что с черепномозговым ранением), совершенно не интересуют обстоятельства, при которых подстрелили бойцов. И это совершенно правильная, гиппократовская позиция. Однако их очень удивляет: почему в эту войну стало все больше «случайно завезенных не туда» солдат, все чаще их транспортируют не в военные госпитали, а в гражданские больницы? Не противоречит ли такое положение вещей речам того же Манилова о стремлении Генштаба свести потери к минимуму?
Врачи — люди твердые и решительные только за операционным столом. В остальном они интеллигентны и мягки. Поэтому придется довести их мысль до логического завершения: солдат специально вышвыривают из лона военной медицины.
Судите сами — что же такое Сунженская районная больница? Да, она считается в Ингушетии одной из лучших. Однако ее возможности сильно ограничены. Она, как ни крути, строилась не под военные цели и задачи, а под нужды мирной станицы и окрестных селений, и здесь нет персонала, обладающего узкой специализацией в полевой хирургии. Во-вторых, больница не обладает даже специальным дизелем, и поэтому постоянно вырубается электричество, и операция успешна лишь для тех пациентов, которым повезло и они не попали под веерное отключение...
Допустимы ли для упорядоченной системы Минобороны подобные «случайности», когда речь идет о спасении жизни бойцов? Совершенно недопустимы!
Согласитесь, что наличие раненого из Бамута (попади этот случай в официальные сводки) способно вызвать также и много других вопросов, кроме военно-медицинских. Стоит напомнить, что селение Бамут считается давным-давно освобожденным. Там нет никаких боев, если верить Генштабу. Так, может, они все же есть? И нас опять нагло обманывают? И Бамут «беременен лишь наполовину»? Но если признать ОДНО вранье — расстроится ВСЯ общая благополучная картина планомерного продвижения войск вперед!

Значит, отцам-командирам надо обязательно скрыть, что война в Бамуте продолжается. И только поэтому раненых три часа (!) тащат на бронетранспортерах — не на вертолете! — по труднодоступным дорогам, и эти три часа — приговор раненому с перебитой бедренной артерией! Это значит еще и то, что там, в Бамуте, НЕТ военврачей или военфельдшеров, способных оценить тяжесть ранения! В противном случае они обязаны были предупредить офицеров, в чьем подчинении солдат Моштырев, что он не дотянет до станицы Орджоникидзевской! И почему вообще надо было специально тащиться именно до Орджоникидзевской, если по дороге была другая такая же небольшая гражданская больница с хирургическим отделением в предгорном селении Галашки? Карт местности, что ли, нет?!

Слишком много вопросов, на которые нет ответов. Но мы все же продолжаем их упорно ждать от начальника Главного военно-медицинского управления Вооруженных сил Ивана Чижа! А если молчание не прервется — приравняем его к знаку согласия.
Надо сказать откровенно: у нас, как и у врачей, не много шансов быть услышанными. Нам, как и им, осталось только это ожидание, хотя мы отлично понимаем, что оно, это промедление, — омерзительно и стыдно. Когда знаешь, что раненые бойцы из Чечни идут ровным непрерывным потоком. Идут мимо госпиталей, специально оборудованных к их приему. Идут в Ингушетию, только чтобы российские власти могли делать красивые глазки и зарабатывать политические очки...
Знайте, солдат по-прежнему остается у нас пылью под офицерскими сапогами. Никто им не дорожит, как «священным» Багаутдином, до той степени, о которой вам рассказывают по телевизору и высшие должностные лица государства, и пресс-центры, и профессиональные армейские политработники, и тот самый Манилов, которому не дают спокойно спать лавры Мовлади Удугова, промывавшего мозги в течение всей первой чеченской войны."

Цитата: Анна Политковская "за что". Из-во "Новая газета". 2007. с. 28-32.