CTPAHHUK

LXVI
Подстрочник:
Устав от всего, я взываю к успокоительной смерти,
Вместо того, чтобы созерцать достоинство, рожденное в нищете,
И духовное ничтожество, живущее в веселии,
И чистейшую веру, от которой злобно отреклись,
И позолоченное благородство, позорно занимающее чужое место,
И девичью честь, грубо развращенную,
И истинное совершенство, незаконно ошельмованное,
И силу, выведенную из строя слабой властью,
И искусство, которому связали язык авторитеты,
И глупость, с ученым видом управляющую знанием,
И простую правду, неверно называемую простодушием,
И взятое в плен добро, прислуживающее верховному злу,
Устав от всего этого, я ушел бы отсюда,
Удерживает то, что, умерев, я оставлю одиноким того, кого люблю.

Маршак:
Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,

И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,

И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.

Всё мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть милый друг!

Пастернак:

Измучась всем, я умереть хочу.
Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,

И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену

И вспоминать, что мысли заткнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.

Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу будет трудно без меня.

Луначарский:
Устав от этого – о смерти я кричу.
Талант рождается позорным нищим,
Ничто красуется в блистательном жилище,
И верность отдана злосчастью-палачу.
Златой венок на голове притворства,
И дева-скромность здесь осквернена.
Высокий дух казнен за непокорство,
Тиранству вялому над мощью власть дана.
В наморднике чиновничьем искусство,
И доктор Дурль – над гением патрон,
Зовется глупостью естественное чувство,
И Благ – рабом; и Гаду гнут поклон.
Устал я и хотел бы сна могилы,
Но как оставить мне тебя, мой милый.

В русской традиции переводы считались как бы авторскими вариациями на заданную тему.
Пушкин просто писал: Из Анакреона; Из Пиндемонти... и кому, кроме современников и литературоведов пришло бы в голову сравнивать перевод Гения с оригиналом?