Илья Пиковский

Профессор принял их в своём кабинете. Это был крупный мужчина с рассеянным взглядом и приятной семейной сутулостью. Особо отличала учёного одна характерная черта: всем состоятельным клиентам, если учёный об этом узнавал, он ставил единственный диагноз — сифилис. Берлянчик тоже не избежал этой участи, поскольку доктор Аверкин уже предупредил профессора, что привёл к нему миллионера.

Профессор безучастно косился на альбом, и также невнимательно выслушал коллегу, держа пальцы на очках в нагрудном кармане халата, однако, не вооружая ими глаза.

Затем он легко и быстро вознес свою сутулость на высоту профессорского роста, велел Берлянчику снять тёмные очки и подвёл его к окну.

— Нет-с, — сказал он, внимательно рассмотрев глаз пациента. — Это не то... Я не вижу никакой опасности для зрения, похоже, что это ммм... Вот что, голубчик, я сейчас выпишу вам направление на анализ крови. Сдадите его на третьем этаже. Там есть сестра Вера — скажите, что вы от меня... — тут в голосе учёного появились простецкие доверительные нотки, — и дайте ей десятку.

Было очевидно, что альбом доктора Аверкина терпит полное фиаско.
Однако доктор Аверкин быстро сменил роль блестящего диагноста на достоинство человека, близкого к высоким профессорским кругам, чем и спас себя от посрамления.

— Это известнейший учёный, — сказал он о Лобовском, когда они вышли от профессора. — Светило! Додик, в качестве небольшой и любопытной справки: в Америке консультация профессора такого ранга обошлась бы вам в несколько тысяч долларов, а здесь... — доктор шутливо хохотнул, — я сделал вам её бесплатно.

— Спасибо, доктор!

— Земной поклон вашей супруге. До свидания!

Спустя три дня Берлянчик подъедал к разрушенной кирхе. Здесь ему назначил встречу профессор Лобовский. Он уже прогуливался по площадке, заложив руки за спину.

— Я получил ваши анализы, — сказал он, уже без всякой доверительности и теплоты. — Плохо, голубчик, плохо... — И он показал Берлянчику три каких-то мятых листочка, которые украдкой держал за спиной. — У вас брали пробы на рик, рив и рим. Рик и рим отрицательные, но рив — положительный...

— А что это может означать?

— У вас, братец, сифилис.

— Что?!

— Да-с... Этот педункулюс пубис на роговице — типичная картина активного процесса... У вас есть два выхода, голубчик: или пролежать двадцать один день среди проституток, наркоманов и цыган или, пожалуйста, — я могу пролечить вас амбулаторно. За десять дней вы станете вполне здоровым человеком. Но это будет стоить пятьсот долларов.

Берлянчик был ошеломлен.

— Господин профессор, — пробормотал он упавшим голосом, — я мужчина и, как у всякого мужчины...

— У вас были женщины?

— Да.

— Всех ко мне!

— Куда — в больницу?

— Гмм... А много их?

— Я думаю, автобус наберётся.

— Нет, нет... В больницу не надо. Я дам вам адрес дачи, хорошо? Везите девушек на дачу.

— По той же таксе?

— А как же, — добродушно пояснил профессор. — Я должен буду проколоть каждую из них.

— Но, может быть, вы уступите на опте?

— Нет, нет. У медицины нет понятия «количество» и «опт». У нас каждый больной — это человек.

На этой милосердной ноте торг с профессором закончился. К трём часам дня Берлянчик привёз Лобовскому пятьсот долларов. Профессор завёл его в коридор своей квартиры с небольшой площадкой и пятью ступеньками подъёма. Здесь, по просьбе учёного, Берлянчик спустил брюки и нагнулся, и в этой позе пробыл где-то с четверть часа в обществе облезлых шкафов, обуви, книжных связок и велосипеда на стене. Наконец профессор появился.

— Не забудьте про девиц, голубчик, — напомнил он, выйдя из комнаты со шприцом. — Всех ко мне... Безотлагательно!
После укола Додик поехал на работу. Весь остаток дня он провёл в разговорах с самим собой, подбирая модели объяснения с женой и ротой остальных любовниц. В известном смысле, это помогло. Иногда предел отчаяния — это начало просветления рассудка, Берлянчик тут же вспомнил тёмные очки, альбом доктора Аверкина и те три листочка, которые профессор прятал за спиной. К тому же его девицы не выказывали никакого беспокойства или признаков тайной угнетённости, а выглядели вполне весёлыми и здравыми людьми.

Берлянчик решил сдать повторные анализы, уже минуя профессора Лобовского. Они дали отрицательный ответ.