|
Переворот в 1991 помню хорошо. У нас был ураган, а в Москве переворот, и новости все время переключались между Москвой и танками, и бостонскими пригородами и ураганом. За окном пролетали огромные жуткие ветки деревьев. Я смотрела на Москву довольно спокойно пока не вспомнила что брат моей подруги Таньки должен был оттуда приехать через 2 дня.
Я позвонила Таньке, которая только что пришла откуда-то домой и не знала ни о путче, ни о урагане, хотя ураган могла бы и заметить. К сожалению наш разговор услышала Танькина мама, и там начались вопли и полный песец (не я). Я, впрочем, тоже туда позднее пришла и застала Танькину маму стоящей на голове в чем мать родила. Это был один из самых странных разговоров в моей жизни: голый человек стоит на голове и спрашивает увидит ли она когда-нибудь своего сына.
К вечеру во всем пригороде (и не в нем одном) вырубилось электричество. У нас была к сожалению газовая плита, и мой папа решил поджарить всю замороженную рыбу из морозильника, и поставил меня стоять на всем этим процессом со свечками, хотя я ему и говорила куда он может себе вставить эти свечки вместе с этой рыбой.
Танькин брат таки приехал через 2 дня, без проблем.
|
