Существо

Закопченные камни подземных казематов замка Барона, очень точно передавали цвет его души. Испещренные временем булыжники, полностью покрытые копотью, с, кое-где, засохшими брызгами крови, напоминали о всех загубленных жизнях, которые завершили здесь свой век.
Горящий факел на стене, отражался двумя маленькими огоньками в зеленых глазах Существа, играя и перебегая с одной слезинки на другую.
Слизистые ручонки, заключенные в металл, еле удерживали вес оков. А напротив, в роскошном резном кресле сидела, накину нога на ногу, надменная фигура Барона.
Он курил. Затягивался не спеша, вглядываясь с ничтожную зеленую фигурку напротив.
Существо постанывало, переминаясь с одной израненной ноги на другую.
Было ли Квадрату ее жаль? Нет! Он торжествовал от своей подлости и жестокости в ожидании раскрытия истины, случайно услышанной Зеленым от Оракула.
Эту новость сообщила Барону Коряга – тоже не по своей воле, а не выдержав мук и угроз ужасной и беспощадной квадратовской пилы.
Подлила масла и Повелительница сновидений, появившись перед очами Барона, во время его столь короткого сна, когда только в эти недолгие часы затишья, он предавался своим грезам, а не низостным и подлым планам.
Так, представ перед его спящей худосочной фигурой, не сдержалась очаровательная и легкая хозяйка грез и рассмеялась во весь голос, над сморщенными ягодицами старика.
А смех этот, обернулся пророческим сном, который и открыл Барону тайну посещения Оракула Существом.

И вот он сидел, торжествуя, взирая на своего пленника. Он наслаждался творящейся пакостью и слезы и страдания Зеленого, были лучшим бальзамом на его подлую душу.
Барон докурил. Вытряхнул еще огненный пепел из трубки прямо на головенку Существа, и зажмурившись, наслаждался симфонией звуков в жалостливом писке пленника.

«Ну как, ничтожество…» - произнес он, рассматривая в водяной глади бочки, свою бородавку на носу – «ты теперь поняло, кто тут хозяин?»
«Да-а-а..» - жалостливо проныло зеленое создание, еще не свыкнувшись с обжигающей болью на макушке – «Хозяин тот, у кого мерзкая бородавка на носу… и изо рта которого очень дурно пахнет дохлыми жуками-носорогами…»

Разъяренный Барон, хватая из огненного жерла печи, раскаленное клеймо, сшиб на ходу бочку, которое еще мгновение назад служило ему зеркалом.
«Тва-а-а-арь….» - прошипел он так, что его голос слился с звуком, которое шло от вскипевшей кожи зеленого создания.

Отраженных факелов стало больше. Слеза, одна за другой, рассыпались прозрачными бусинами по каменному полу каземата.

«Что сказал тебе Оракул!?» - переходя на крик и брызгая слюной, приблизился Квадрат своей бородавкой к самой мордахе Зеленого – «Что меня ждет?! Говори!!!»
«Да чтоб не дупла своего не видеть» - поморщилось Существо – «чего ж Вы жрете, монсеньер, что так воняет, как будто во рту у Вас кто-то издох еще при Вашем рождении?»
«Я задал вопрос!!!» - вновь заорал старик, еще сильнее вдавливая пылающее клеймо в зеленую кожу – «Что будет?!»
«Плохо будет… плохо… плохо… плохо» - Существо повторило это, и снова посмотрело на факел. – «Очень плохо… то есть, совсем»
« Я хочу знать больше! Больше!!! Б-О-Л-Ь-Ш-Е!!!» - орал он, источая смрад.
«ДА ВАМ ТРЫНДЕЦ!!!» - крикнуло из всех сил Зеленое, больше неспособное терпеть эту вонь – «Трындец, вам, монсеньер… Большо-о-о-ой такой… трындетец…»
«Что?... так… и сказал… Оракул?» - ошарашено отпрянул Барон
«Ну да… так и сказал» - Существо заулыбалось своим беззубым ртом – «Передай, говорит, Квадрату, чтобы готовил поминки… Хех… а поминки мы лю-ю-ю-юбим!»

Зеленое закатилось судорожным хихиканьем, совершенно забыв о боли, а Барон, сраженный выпытанной информацией, не хотел верить своим ушам. Он судорожно ковырялся в носу, перебирая одну козявку за другой, и вешая их на бархат резного кресла. Он думал только об одном : «Как прекрасна эта жизнь… и как не хочется с ней расставаться…»


Трепетно помахав своими языками, факел на стене сбросил последние искры, которое словно огненные пчелы слетели к миске с водой, стоящей на полу.