rewrew

Куприн Александр Иванович

http://az.lib.ru/k/kuprin_a_i/text_4060.shtml
Немножко Финляндии

По одну сторону вагона тянется без конца рыжее, кочковатое, снежное болото, по другую - низкий, густой сосняк, и так - более полусуток. За Белоостровом уже с трудом понимают по-русски. К полудню поезд проходит вдоль голых, гранитных громад, и мы в Гельсингфорсе.
Так близко от С.-Петербурга, и вот - настоящий европейский город. С вокзала выходим на широкую площадь, величиной с половину Марсова поля. Налево - массивное здание из серого гранита, немного похожее на церковь в готическом стиле. Это новый финский театр. Направо - строго выдержанный национальный Atheneum. Мы находимся в самом сердце города.
Идем в гору по Michelsgatan. Так как улица узка, а дома на ней в четыре-пять этажей, то она кажется темноватой, но тем не менее производит нарядное и солидное впечатление. Большинство зданий в стиле модерн, но с готическим оттенком. Фасады домов без карнизов и орнаментов; окна расположены несимметрично, они часто бывают обрамлены со всех четырех сторон каменным гладким плинтусом, точно вставлены в каменное паспарту. На углах здания высятся полукруглые башни, над ними, так же как над чердачными окнами, островерхие крыши. Перед парадным входом устроена лоджия, нечто вроде глубокой пещеры из темного гранита, с массивными дверями, украшенными красной медью, и с электрическими фонарями, старинной, средневековой формы, в виде ящиков из волнистого пузыристого стекла.
Уличная толпа культурна и хорошо знает правую сторону. Асфальтовые тротуары широки, городовые стройны, скромно щеголеваты и предупредительно вежливы, на извозчиках синие пальто с белыми металлическими пуговицами, нет крика и суеты, нет разносчиков и нищих.
Приятно видеть в этом многолюдье детей. Они идут в школу или из школы: в одной руке книги и тетрадки, в другой коньки; крепкие ножки, обтянутые черными чулками, видны из-под юбок и штанишек по колено. Дети чувствуют себя настоящими хозяевами города. Они идут во всю ширину тротуара, звонко болтая и смеясь, трепля рыжими косичками, блестя румянцем щек и голубизною глаз. Взрослые охотно и бережно дают им дорогу. Так повсюду в Гельсингфорсе. Мне кажется, можно смело предсказать мощную будущность тому народу, в среде которого выработалось уважение к ребенку....

..... Не могу я не вспомнить при этом, как однажды осенью мы собирались везти из деревни в Петербург одну очень хорошо мне знакомую девицу трех с половиной лет. Она плакала и кричала в отчаянии:
- Не хочу ехать в Петербург! Там все толкаются и все гадко пахнут. Для меня вот такие живые мелочи дороже самых убедительных статистических цифр. В них мелькает настоящая душа народа.
Стоит, например, посмотреть, как летом, в полдень, возвращаются из Петербурга по железной дороге финские молочницы. На каждой станции, вплоть до Перки-ярви, высыпают они веселыми гурьбами с множеством пустых жестяных сосудов, перекинутых по обе стороны через плечо. И каждую из женщин уже дожидают на платформе свои. Кто-нибудь помогает ей сойти со ступенек вагона, другой - муж или брат - предупредительно освобождает ее от ноши, домашний пес вертится тут же, прыгает передними лапами всем на платье, возбужденно лает и бурно машет пушистым хвостом, завернутым девяткой.
В Финляндии женщина всегда может быть уверена, что ей уступят место в вагоне, в трамвае, в дилижансе. Но ей также уступили место и в государственном сейме, и финны справедливо гордятся тем, что в этом деле им принадлежит почин. Они первые в Старом Свете послали четырех женщин блюсти высшие интересы страны вместе с достойнейшими. И мне кажется, что между встречей, оказанной молочнице из Усикирко, и выборами женщин в сейм есть некоторая отдаленная связь, как между первой и последней ступенькой длинной лестницы. Женский труд применяется самым широким образом. В конторах, банках, магазинах, в аптеках - повсюду занимаются женщины. Во всех ресторанах, равинталах и бодегах прислуживают миловидные девушки, прекрасно одетые и чрезвычайно приличные. Домашняя прислуга исключительно женская. Не редкость увидать женщину-парикмахера. Но что особенно поражает своею странностью российских козерогов, так это женщины, услуживающие в банях, не только женских, в мужских......
http://az.lib.ru/k/kuprin_a_i/text_4060.shtml

     

Gia

мда, видимо не особо много чего изменилось, реалии тока осовременилось сильно, никих тебе молочниц, дилижансов и чулочков на детишках)

но и этого нет, увы...."В Финляндии женщина всегда может быть уверена, что ей уступят место в вагоне, в трамвае, в дилижансе. "

     

vittore

Думаю, вэтой унылости есть свой кайф. Именно насадиться тишиной и покоем ехал туда Репин, да и Куприн, наверное, тоже

-----------------
Интересующийся

     

Gia

Вот мне и опять нужно уезжать
В Страну Некрасивых Людей
Из Страны Несбывающихся Надежд,
Где не надо пользоваться словарем.
Я сяду на тот автобус,
Что останавливается каждое утро
На Итальянской улице,
Хотя ничего итальянского там нет,
И вряд ли когда-нибудь будет.
Тонированное стекло отрежет меня
От людей, идущих куда-то,
И ведь так год за годом:
Я уезжаю, а они идут,
Я всё уезжаю, а они всё идут.
Ну а потом, через 200 км.,
На КПП юный пограничник
С завистью посмотрит на мой плэйер,
С поддержкой MP3,
И попросит закурить,
Он, наивный, и не подозревает,
Что за музыку я слушаю, глядя в окно
На вечно погружающуюся
В энтропию распада Родину,
И я отдам ему пачку сигарет,
Я ведь сам когда-то носил форму,
Это, правда, не спасло мою страну.
А потом автобус пересечет
Невидимую линию, и я уже там,
Где кто-то спит в толще скал
И где все говорят всякую ерунду,
Которую мне надо переводить,
Чтобы понять, что оно того не стоило.
А позади останется город-кораблик
Под серым петроградским небом,
Безнадежно пытающийся уплыть
Уже четвертую сотню лет
Из этой Страны Усталых Женщин,
Где по ночам, однако, еще видят сны -
Искусство, совсем забытое здесь,
В Стране Где Никто Никому Не Нужен.

http://zhurnal.lib.ru/d/demxjanow_a_l/tampere.shtml